Тема этой статьи – анализ стихотворения «Слово». Гумилев – яркая фигура в русской литературе, без которой невозможно представить поэзию Серебряного века. Его произведения отличаются необычайной яркостью и силой лирического напора. Стихотворение, которому посвящена эта статья, – это размышления о природе слова и о его влиянии на судьбу человека.
«Огненный столп»
Азартным путешественником и мечтательным романтиком был Николай Степанович Гумилев. Стихотворение «Слово» – одно из его поздних произведений. Оно было написано в год смерти поэта.
В молодости Гумилев посетил яркие южные страны. В его раннем творчестве преобладают красочные экзотические образы. Но был русский поэт не только мечтательным авантюристом, но еще и бесстрашным воином, и человеком чести. Он никогда бы не смог отречься от своих товарищей, а потому был расстрелян в 1921 году за обвинение в участии в антиправительственном заговоре.
В позднем творчестве экзотика и лирика уступили философской теме. Обнаружить это можно, проведя анализ стихотворения «Слово». Гумилев использовал в нем символы, но произведение все же выдержано в духе акмеизма. Стихотворение вошло в сборник «Огненный столп», который полностью пронизан философскими идеями. С трактовки темы бытия и символических образов следует начинать полный анализ стихотворения Н. Гумилева.
О произведении
«Слово» всегда признавалось программным стихотворением Гумилёва, последним и наиболее громким возгласом поэта. Известный издатель, поэт и переводчик начала ХХ в. Николай Оцуп писал, что именно это стихотворение «звучит как церковный колокол, утром изгоняющий ночных бесов».
«Слово» — одно из самых известных и цитируемых произведений Н. С. Гумилёва (наряду с «Жирафом» и «Заблудившимся трамваем»). Оно было опубликовано в 1921 году в сборнике «Огненный столп», который вышел из печати уже после того, как Гумилёв был расстрелян.
Источник https://gumilev.ru
Стихотворение в образной форме говорит о том, что потеря веры в Бога обесценивает и обессмысливает жизнь, что безбожие губительно, что отказ от веры ведет к распаду самих основ бытия, к смерти духовной.
«Слово»
В первых трех строфах говорится о чем-то высоком и оторванном от земли. Далее изображена относительно земная обстановка. Являясь основоположником акмеизма, Гумилев придал своему произведению характерные черты этого направления: точность, ясность, отчетливость и определенность образов. Но стихотворение отличается от других в последнем сборнике присутствием символического равновесия между небесным и земным и философским изображением баланса быта и бытия. В нем присутствуют различные метафоры («Солнце останавливали словом…»).
Акмеисты не придавали столь большого значения образности. Для них важнее была красота отдельной метафоры. Признаки акмеистического произведения с некоторыми чертами символизма можно увидеть, сделав анализ стихотворения «Слово». Гумилев не случайно сочетал эти, казалось бы, разные поэтические традиции. Ведь благодаря школе символистов он стал одним из создателей нового течения в литературе.
«Словом разрушали города»
Николай Гумилев в юности мечтал во что бы то ни стало оказаться в дальних странах. Молодого поэта прельщали экзотика и опасность. Его отговаривали, считая подобные приключения рискованными для жизни. Но он отправился в путешествие, желая насладиться красотой африканского пейзажа. А затем создал ряд замечательных лирических произведений, наполненных далекими экзотическими образами.
В 1918-м в Европу ринулись русские эмигранты. На родине стало небезопасно. Но именно в это время поэт вернулся в Россию из Франции. Это было за три года до гибели. О мировоззрении поэта в последние годы жизни дает некоторое представление анализ стихотворения «Слово». Гумилев не в силах был снова покинуть Россию. Последний сборник стихов он мог создать лишь на родине. Слову он придавал огромное значение и в творчестве, и в жизни. В нем, по мнению поэта, заключалась божественная сила. Но оно, утверждал Гумилев, могло быть и страшным, и дурно пахнущим.
Анализ стихотворения «Слово» Гумилева
В данном стихотворении он восхваляет слово, надобное для формулирования мыслей и задумок человека. Сам поэт отлично осведомлен о разнообразных восточных идеологических учениях. Знаменитая мантра аум была изучена им безупречно, по этой причине исследованы многочисленные секреты мироздания.
Поскольку таким словом был сотворен мир, им также называли природу Всевышнего. И если обратиться к анализу стихотворения «Слово» Гумилева, то в нем он прямо сравнивает следующие два типа приобщения к миру: закономерный, необходимый для обыденной жизни, определенных радикальных действий, и духовный.
Первый проявляется в кодах либо цифрах. Есть еще и духовное изучение, которое выливается непосредственно в слове. Поэт пишет, соблюдая те же ценности, что чтили великие Лермонтов и Пушкин. Гумилев убежден в том, что лишь писатель способен показать народу священную мощь слова. Николай Гумилев в «Слове» устремляется к священному писанию, считающемуся самым главным сборником книг для каждого уважающего себя христианина.
Слово – это Бог
Времена, как известно, не выбирают. Но в них живут и умирают. Поэт стремился познать эпоху, в которой ему выпало существовать. Сравнительный анализ стихотворения Гумилева «Ты говорил слова пустые…» и произведения, которому посвящена эта статья, открывает верность поэта теме о чести человека. Слово – не пустой звук. И тот, кто недооценивает его значение, способен породить множество горя и страданий. Однако в более позднем стихотворении просматриваются христианские мотивы, которые ранее в творчестве Гумилева отсутствовали. Быть может, в тяжелые для России времена единственным выходом для поэта стала вера?
Характерные особенности стихотворения
Само произведение написано возвышенным слогом. При анализе стихотворения «Слово» Гумилева можно найти немало устаревших слов («оный день», к примеру), что очень приемлемо для поэзии России. Стоит вникнуть в звучание подобного стиха и по тону можно решить, что вы произносите мантру.
Смысл стихотворения Гумилева «Слово» в том, что он старается отыскать равновесие взаимоотношений среди данных этих сфер. В его детище есть множество видоизмененных оценок, имеющих сугубо условное значение: «В оный день когда над миром новым бог склонял лицо свое».
Библейские мотивы
Слово в Евангелии и в Ветхом Завете имеет особое значение. В христианской культуре оно божественно. Слово – это истина, благодать, премудрость.
Когда автор говорит о том, что в былые времена Словом останавливали солнце, он тем самым ссылается на один из эпизодов в книге Иисуса Навина. Дабы победить врагов, преемник Моисея с помощью божественной силы смог сделать невозможное. Он остановил солнце.
Тематика
Сам же писатель заявлял о том, что при отсутствии символов не возникло бы течение акмеистов. Все это совершалось, поскольку он являлся знаком Серебряного века. И его смерть также предзнаменовала то, что случился крах просвещенной эпохи. «Слово» Николая Гумилева является одним из ключевых произведений собрания «Огненный столп», в нем можно найти библейские отголоски. Это по-особенному сосредоточенное изложение Священного Писания.
При анализе стихотворения «Слово» Гумилева можно заметить, что в нем использовано противопоставление, строится оно на двух видимых коннотационных точках: на слове и цифре. Последнее, безусловно, соединено с темнотой, противоположной свету. За все время пробовали разгадать данную цифру, и поэт существовал в такой период, когда было реально обнаружение «числа зверя».
Числа
В произведении присутствует антитеза. Анализ стихотворения Н. Гумилева «Слово» заставляет задуматься о том, почему главному образу автор противопоставляет числа. Их поэт использовал в качестве символов. Числа – это не что иное, как практические правила, которые люди применяют в низменной бездуховной жизни. В четвертой строфе, где идет речь о седом патриархе, поэт рассказывает о том, что в давние времена люди с большим трепетом относились к Слову. Они старались не употреблять его всуе. Ведь оно обладает великой могучей силой.
Библейские аллюзии стихотворения
Прежде всего, библейским представляется противопоставление духовного слова (Словом называется в Библии Бог) и чисел. Книга Чисел в Ветхом Завете повествует об исторических событиях и правилах, то есть о вещах земных. Упоминание остановленного словом солнца есть в Книге Иисуса Навина, который во время битвы за завоевание обетованной земли остановил солнце, воззвав к Богу. Стену города Иерихона тоже разрушил под предводительством Иисуса Навина крик народа и трубы по воле Божьей.
Патриарх, чертящий число на песке – образ скорее античный. Одни связывают его с Пифагором, другие с Архимедом, который умер в Сиракузах, когда на город напали римляне. Архимед сидел над чертежами. Именно сосредоточенность на числах и просьба не мешать стали причиной его гибели. Слово всесильно, а числа губительны.
Некоторые исследователи видят в седом патриархе Моисея, который был косноязычен, слова не давались ему, в отличие от чисел.
Слово средь земных тревог
В пятой и шестой строфах Гумилев изображает современную ему действительность. Многозначительный союз «но» повторяется неоднократно. С помощью него автор указывает на восприятие слова современными людьми и теми, кто жил в ветхозаветную эпоху. В древности люди ценили его высокое значение, но со временем позабыли об этом. Поэт чувствовал, что время, в котором он живет, знаменательно страшными событиями. Рушилось нечто важное. Эти ощущения перенес в свое произведение Николай Гумилев. Анализ стихотворения «Слово» позволяет понять основные философские идеи в зрелом творчестве поэта. Поэт полагал, что, забыв высокое значение Слова, люди утратили веру. Главные христианские добродетели были заменены бездуховными суждениями и попытками организовать земную жизнь без Бога.
Поэзия и религия
Теме, которая затронута в этом стихотворении, Николай Гумилев посвятил несколько статей. Они занимают не последнее место в его творчестве. Полагая, что поэзия и религия являются сторонами одной монеты, русский поэт говорил о необходимости духовной работы. Этот труд должен преследовать не эстетическую или этическую цель, а более высокую, неизвестную простому смертному. Благодаря этике человек адаптируется в обществе. Эстетика развивает его способность получать наслаждение. Религия и поэзия находятся выше этих категорий. Неспособность людей постигать высшее предназначение Слова, по мнению Гумилева, приводит к тому, что оно становится мертвым.
Стихотворение «Слово» охватывает разные эпохи в истории человечества. В этом произведении поэт говорит в первую очередь о высоком духовном начале человека, о забвении духа, которое было характерным для времени, в котором он жил. Спасти человечество может лишь религия и поэзия – сферы, которые находятся выше обычного разума. А основной их категорией является Слово.
Поэтическое представление образа «слово» (на материале стихотворения «Слово» Н. С. Гумилева)
Библиографическое описание:
Кругляк, Т. В. Поэтическое представление образа «слово» (на материале стихотворения «Слово» Н. С. Гумилева) / Т. В. Кругляк. — Текст : непосредственный // Актуальные вопросы филологических наук : материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Казань, октябрь 2021 г.). — Казань : Бук, 2021. — С. 17-19. — URL: https://moluch.ru/conf/phil/archive/232/11104/ (дата обращения: 25.09.2021).
Николай Степанович Гумилёв — теоретик акмеизма и создатель «Цеха поэтов». Акмеистическое течение провозгласило бережное отношение к слову, акмеисты ценили прежде всего «свежесть слов и мыслей простоту» (Ахматова), что определило характер новой поэзии. «Реальность в поэзии — слово как таковое», — утверждал Мандельштам. Пробуждается острый интерес к языковедению, раскрываются глаза на внешнюю (звуковую) и внутреннюю (смысловую) природу слова,«статичность «настроений» и «переживаний» сменяет энергия, активность, конструктивность, и в этом титаническом деле поэта ведет вера в могущество слова. Поэтому все новые поэты — крайние вербалисты» [7, c. 373]. Сохраняя модернистское сакральное отношение к слову, «акмеисты следовали Адаму, роль которого до грехопадения определялась наречением (называнием) реалий земного мира. Возвращение к языку изначальных девственных наименований — именно такую задачу ставили перед собой акмеисты» [3, c. 121].
Критики отмечают, что именно Н. С. Гумилёву «было в высшей мере присуще чувство ответственности перед словом. Этим объясняется отчасти его стремление к ясности и отчетливости в поэзии, желание избежать всяких «мистических» мотивов в своем творчестве… Для Н. С. Гумилёва слово не погремушка для развлечения взрослых ребят, а перст указывающий». Поэта упрекают в некоторой сухости его стихов, однако «это была сдержанность, сознание ответственности перед словом, огромную силу воздействия которого он знал» [1]. Н. С. Гумилев в своих стихах напомнил, что «вначале было Слово». В дневнике А. А. Блока, который составил конспект выступления Н. С. Гумилева об
О. Э. Мандельштаме на вечере в Клубе поэтов в 1920г., цитируется то, что Гумилев говорил: «Вначале было Слово, из Слова возникли мысли, слова, уже не похожие на Слово, но имеющие, однако, источником Его; и все кончится Словом — все исчезнет, останется одно Оно» [4].
Лучшая книга стихов Гумилева — «Огненный столп», относящаяся к последнему периоду его жизни и включающая стихотворение «Слово» (1921), сосредоточена на глубинных душевных движениях, сопряженных с острым переживанием современности и чувством трагической тревоги. В этот период в творчестве поэта критики стали о[6, c. 140].
В известном стихотворении «Слово» [2, c. 273], состоящем из шести строф, можно четко выделить три части, в которых раскрываются определенные микротемы. Итак, в первой части — строфы 1–2 — создается картина могущественности первозданного слова. Сложноподчиненное предложение, представляющее всю первую строфу, имеет один явный актант — «Бог склонял лицо свое», лексема «слово» же, употреблённая в творительном инструментальном падеже, выступает в роли орудия — «Солнце останавливали словом, Словом разрушали города». С самого начала поэт дает понять, что творцом и единым началом всего был Бог. Вторая строфа, являющаяся сложноподчиненным предложением с придаточным причины, имеет главным действующим объектом Слово: именно божественное «слово» является той силой, заставляющей менять привычный ход вещей — «И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если… Слово проплывало в вышине». Лексико-тематические группы существительных, встречающихся в данной части, свидетельствуют о желании автора показать неограниченные возможности слова. Группа слов с темой «мир, явления, предметы мира»: мир, Бог, солнце, город, орел, звезды, луна — рисуют широкую панораму действительности. Отнесенность слова к явлениям высшего порядка представлена употреблением следующих лексем, относящихся к теме «высота»: склонял, солнце, орел, звезды луна, вышина. Посредством сравнительного оборота с союзом «точно», поэт присуждает слову статус священного живого — «точно розовое пламя», а наличие архаичных форм («оный», «крылами») подчеркивает торжественное, почтительное отношение к слову. Однако стоит обратить внимание на временные показатели описываемых событий: глаголы в форме прошедшего времени несовершенного вида — «склонял», «останавливали», «разрушали», «не взмахивал», «жались», «проплывало», союзы с временным значением — «когда», «тогда» и обстоятельство времени «в оный день» — все это относит нас к мысли о том, что поэт желал подчеркнуть давность той поры.
Содержание второй микротемы (строфы 3–4) противопоставлено предшествующему, на что сразу указывает противительный союз «а», с которого начинается третья строфа: с высокой силой слова не сравниться земному, низкому числу — «А для низкой жизни были числа…». Однако число, по Гумилеву, безвольно перешло в ведение людей, став заменой того, чего не могли постичь человеческий ум. Поэт вводит сравнение «Как домашний, подъярёмный скот», относящееся к определению сущности служения числа людям и подчеркивающее безвольность, обреченность на труд («Подъярёмный — находящийся в порабощении у кого-н., под ярмом» [8, c. 546]) того, что «все оттенки смысла… передает». Слово являет истину, до которой людям не суждено добраться, вот почему им приходится довольствоваться лишь «оттенками смысла», передаваемыми числами, а не самой сутью. Люди слишком грешны, чтобы им было явлено слово, ведь даже патриарх как «глава церковной иерархии» [8, c. 496] не решается обратиться к нему. Так в этой части стихотворения в противовес высокой сфере обитания слова представлена повседневная, материальная жизнь людей, выбравших себе в боги число, людей, понимающих всю священную недостижимость слова и боящихся его осквернить («Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число»).
В заключительных строфах произведения открывается еще одно временное пространство — настоящее. Противительный союз «но», венчающий пятую строфу, и употребление глаголов прошедшего времени совершенного вида «забыли», «поставили» указывает на завершённость процесса, на невозможность его дальнейшего развития. Однако конструкции с употреблением форм настоящего неактуального времени — «…осиянно Только слово…», «Сказано, что слово это — Бог», дают понять, что святость слова непокорна времени. В этой же строфе поэт раскрывает суть своего понимания слова. Сложноподчиненное предложение с изъяснительным придаточным поясняет: «И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог». Существительные в форме именительного падежа «слово», «Бог» являются главными членами предложения, поэтому между ними по правилам русской орфографии ставится тире. Однако местоположение лексемы «это» между главными членами предложения имеет свои нюансы, за которыми скрывается важные сведения: если слово «это» употребляется на границе двух предложений, из которых второе содержит в себе истолкование, разъяснение первого, то оно является указательным словом, но в нашем случае представлено иное употребление — после сказуемого, перед тире. В этом случае «это» предстаёт в виде указательной частицы, употребляющейся при подчёркивании, выделении того или иного члена предложения. Так, отсюда делаем вывод: для Н. С. Гумилёва очевидна первичность Бога по отношению к слову, не Слово — это Бог, а слово это — Бог, и только слово о Боге, сам Бог есть святость «средь земных тревог».
Шестая строфа передает горечь утраты понимания святости Слова людьми, которую поэт передает посредством употребления лексем, несущих явно отрицательные эмоции: «скудные», «опустелый», «дурно», «мёртвые». Лирический герой также берет на себя ответственность за это — личное местоимение «мы» показывает его включенность в общую долю вины. По Н. С. Гумилёву, люди совершили ошибку по отношению к слову — «…поставили пределом Скудные пределы естества». Форма глагола прошедшего времени совершенного вида «поставили» показывает необратимость действия. Бог, воплощенный в Слове, был заточен в сфере обитания людей, был разменян на мелкую монету — слова со стертой, отнятой у них сутью. Лексема «естество» согласно «Толковому словарю русского языка» по ред. С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой имеет два значения: «(устар.) 1. Самая суть, сущность чего-н. 2. То же, что природа)» [8, c. 188]. Смеем предположить, что поэт употребил данное слово именно во втором значении, так как в следующих строках посредством сравнительного оборота с частицей «как» нынешние слова уподобляются одним из самых трудолюбивых божьих тварей, обитающих в природе — пчелам, которые остались без своей матки и сот с медом в «улье опустелом» без цели и смысла жизни. Так, по мнению поэта, слово, которое некогда обладало святостью самого Бога, создавшего его и вложившего великую суть, было испорчено людьми: теперь это не высшая идея, а материал, вещность. Сравнение «как пчелы» также показывает и то, что слова, бывшие живыми, по вине людей приобрели свое новое грустное определение — «мертвые слова», которые были испорчены людьми, их алчностью, желанием посягнуться на святое, присвоить его себе. «Дурно пахнут» испорченные, изношенные людьми слова.
Также стоит отметить, что стихотворение построено на многочисленных библейских реминисценциях. Под строкой «Солнце останавливали словом» имеется в виду рассказанное в Книге Иисуса Навина событие, когда Навин, сподвижник Моисея, полководец, вождь израильского народа, в битве против войска пяти царей Ханаанских словом остановил солнце над полем сражения: «И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим (X, 10–14)» [4, c. 165]. А строка «Словом разрушали города» содержит в себе «напоминание о еще одном событии из той же Книги (VI), когда стены города Иерихона пали от народного клика и звуков труб». Но человек хоть сколько-нибудь знакомый с Библией после прочтения «И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово это — Бог» сразу вспомнит великое: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Св. Евангелие от Иоанна).
Принимая во внимание все рассматриваемые нами языковые, литературные и общекультурные факты, мы смеем предположить, что слово, образ которого создан Н.С Гумилёвым в одноимённом стихотворении, является для поэта священной, божественной ценностью, откровением Божьим. Это истинная природа слова, которую попрали люди, материализовав и измельчив ее. Так, рассуждения Н. С. Трубецкого, приведенные Ю. С. Степановым в своем «Словаре констант русской культуры» о Слове-Логосе Евангелия как о «совершенном откровении Существа Божия, предвечном образе Божьем» могут, по нашему мнению, являться и основой для восприятия слова Н. С. Гумилёвым. Также, думается, поэту была близка мысль его современника, известного литературоведа, критика В. Б. Шкловского: «Древнейшим поэтическим творчеством человека было творчество слов. Сейчас слова мертвы, и язык подобен кладбищу, но только что рожденное слово было живо образно,… и часто, когда добираешься до теперь уже потерянного, стертого образа, положенного некогда в основу слова, то поражаешься его красотой, которая была и которой уже нет» [9].
Литература:
- Бем А. Л. Памяти Н. С. Гумилёва (1921–1931) [Электронный ресурс] // Николай Гумилёв: электронное собрание сочинений. — Режим доступа. — URL: https://gumilev.ru/about/105/ (дата обращения 02.05.2016).
- Гумилев Н. С. Слово // Сочинения. В 3 т. Т. 1. Стихотворения, Поэмы. — М.: Худож. лит., 1991. — С. 273.
- Егорова Л. Н. История русской литературы XX века. Первая половина: учебник: В 2 кн. — Кн. 1: Общие вопросы / Л.П, Егорова, А. А. Фокин, И. Н. Иванова, и др. — 2-е изд., перераб. — М., ФЛИНТА, 2014. 450 с.
- Качурин М. Г. Библия и русская литература: Хрестоматия. — Спб.: «Каравелла», 1995. 582 с.
- Климова Е. В. Из архивных разысканий: набросок «План анализа стихотворения» Н. Гумилёва. [Электронный ресурс] // Николай Гумилёв: электронное собрание сочинений. — Режим доступа. — URL: https://gumilev.ru/about/143/ (дата обращения 03.05.2016).
- Кузьмина С. Ф. История русской литературы XX века. Поэзия Серебряного века. Учебное пособие. — 2-е изд. — М.: Флинта: Наука, 2009. 400 с.
- Мочульский К. В. Классицизм в современной русской поэзии // Критика русского зарубежья. — М.: АСТ, 2002. Т. 2. 418 с.
- Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. — Российская академия наук. Институт языка им. В. В. Виноградова. — 4-е изд., дополненное. — М.: Азбуковник, 1999. 944 с.
- Шкловский В. Б. Гамбургский счет. Статьи-воспоминания — эссе (1914–1933). — М.: Советский писатель, 1990. 331 с.
Основные термины
(генерируются автоматически)
: слово, Бог, поэт, сложноподчиненное предложение, строфа, главный член предложения, противительный союз, прошедшее время, совершенный вид, сравнительный оборот.
