«Мениппова сатира» в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

Роман «Мастер и Маргарита» Михаила Афанасьевича Булгакова признан одним из величайших литературных произведений XX века. Роман характеризуется глубоким философским смыслом, сложной иерархической структурой образов, уникальным мифологическим текстом. В статье интерпретируется жанр «менипповой сатиры» (на что указал в свое время исследователь М. М. Бахтин); это способствует раскрытию уникальной художественной ценности и идеологической сущности булгаковского творения.

Ключевые слова: Мастер и Маргарита, мениппова сатира, структура романа, поэтика.

«Мениппова сатира» (или мениппейская сатира) — это один из классических повествовательных жанров, произошедших от имени философа Мениппа, жившего в III веке до нашей эры. Термин был впервые введен в I веке нашей эры римским ученым Варроном Реатинским, который теоретически обосновал этот жанр и его стиль. Для жанра «менипповой сатиры» характерен переход персонажей в сферы фантастики, например, путешествие на небеса, перемещение в царство умерших. Герои покидают границы привычных сфер существования, что дает им возможность освободиться от условностей. Персонажи приобретают устойчивые амплуа: болтун, скупец, фанатик и пр.

В позднюю пору античной эпохи образовалось уникальное литературное явление — парадоксальное соединение серьезных рассуждений, фантастических образов и комических вставок. Этот вид искусства включает в себя и «сократовский диалог», который предполагает постановку вопросов в процессе беседы. Заданные вопросы активизируют работу мышления, и в результате собеседники понимают суть вещей, то есть приходят к истине.

Сократический диалог, как и «мениппова сатира», базируется на народном творчестве, оба жанра также имеют карнавальную природу. Термин «карнавализиция» был введен выдающимся исследователем М. М. Бахтиным в процессе изучения античных и средневековых народных празднеств и обрядов, которые повлияли на все последующее искусства. «Мениппова сатира» наследует ядро диалога Сократа — стремление к истине, которая рождается в споре и синтезируется с элементами комического.

Со временем «мениппова сатира» постоянно обновляется и развивается, она может проникать в разные жанры, соединять их признаки, демонстрируя уникальные характеристики своего собственного жанра. Её уникальность выражается в сатирическом отношении к реальности, бегу времени, а также смелыми оценками по отношению к социуму. Тем не менее, в разные эпохи у «менипповой сатиры» была общая база: народная природа смеха. М. М. Бахтин проанализировал бытование рассматриваемого жанра с древнегреческого периода до XIX века (так как его законы оказались универсальными) и рассмотрел процесс эволюции «менипповых сатир», выделив четыре фазы. «Мениппова сатира» проявила свои качества на каждой фазе развития искусства, постоянно меняясь и одновременно сохраняя единство признаков.

На первоначальном этапе развития «материнская природа» жанра проявлялась в том, что в нем присутствовал «серьезный смех», из которого и произошла основа народных «менипповых сатир». В это же время диалог Сократа, также основанный на народном искусстве, проникает в «мениппову сатиру», обогащая ее первоначальную форму. «Мениппова сатира», определяемая культурой серьезного смеха, основывалась на особой разговорной манере: драматических дебатах, издевательствах и ругани. Сюда же примешивались элементы философии киников, проповедовавших простоту жизни, презрение к условностям.
На втором этапе «мениппова сатира» оказала решающее влияние на формирование древнехристианской литературы. Элементы диалога в «менипповой сатире» играли важную роль в различных видах христианской литературы, особенно в Евангелиях, которые основаны на большом количестве диалогов. Контрастные диалоги, в которых «мениппова сатира» представляет образ Христа, придает (добавляет) им функцию откровения . Присутствуют такие контрастные образы, как искуситель и искушенный, последователи и противники Христа, нищий и богатый. Они объединяются, чтобы отразить истину.
Третий этап связан со Средневековьем, когда «мениппова сатира» продолжала развиваться на основе традиций древнехристианской литературы. Главные признаки этой литературы таковы: диалог соединился с «мениппейской ссорой», противоречиями, сарказмом. «Мениппова сатира» все больше проникала в таинственные религиозные драмы, добавляя элементы мифа, римских «агрономических жанров», сохраняя при этом гармонию всех элементов.
На четвертом этапе, после наступления Ренессанса, «мениппова сатира» была практически включена во все крупномасштабные произведения эпохи. Сочетались различные формы, приобретенные в процессе развития тех или иных социальных и культурных явлений. «Мениппова сатира» присутствует в произведениях Ф. Рабле, М. Сервантеса, которые истолковывают ее и воспроизводят в парадоксальных гротесковых формах. В конечном итоге данный жанр отдал дань уважения рационализму и предпринял жестокую атаку на невежество в период Просвещения, что придало новую окраску древним формам. Например, Вольтер в своих философских романах использовал диалог, крупный план, сатиру, свойственные «менипповым сатирам». «Память жанра» (если воспользоваться бахтинским термином) сохранилась и активно существовала в романтической литературе: иронические рассказы Ф. Фуке и философские произведения Э. Т. А. Гофмана являются наследниками античных форм, существенно обогащенных в последующие эпохи.

Выдающийся русский мыслитель XX века М. М. Бахтин, чья область исследований очень обширна (охватывает лингвистику, поэзию, историю, психоанализ, философию, эстетику), выявил четырнадцать характеристик «менипповой сатиры». Однако они представляют собой органичное целое, отражающее глубокое внутреннее единство жанра. Компонент смеха, фарсовые сцены, сочетание контраста с противоречием полностью представлены в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (опубл. в 1966 г.).

К омпонент смеха

По сравнению с диалогом Сократа «мениппова сатира» усиливает компонент «смеха» и имеет особый карнавальный характер. Как уже отмечалось выше, теория карнавала М. М. Бахтина основана на изучении народной культуры смеха.

«Карнавал» — это уникальное вместилище смеха. М. М. Бахтин полагал, что полное бесстрашие не может быть невеселым, и истинная радость и страх вполне совместимы друг с другом. В то же время «карнавал» претендует на устранение односторонней серьезности. Серьезность и официальный мир (официоз, бюрократизм) неизбежно сопутствуют друг другу. Через карнавал люди могут временно забыть классовые различия, звание и чины. В смехе все официальные запреты и религиозные ограничения временно исчезают, возникает свобода, разрушаются границы тела и разума.

Народная культура смеха универсальна и всеобъемлюща, она двойственна по своей сути. М. М. Бахтин отмечал, что этот вид смеха имеет два аспекта: даже если он радостный и позитивный, он также жестко высмеивает одновременно. Он может быть и негативен, и саркастичен. Многие явления, которые нельзя увидеть в серьезных сферах, могут проявляться в поле смеха.

Все значительные дела могут содержать ингредиент смеха. Вспомним, что в булгаковском романе в жаркий вечер президент Совета ассоциации писателей Москвы Берлиоз и поэт Иван сидели на скамейке в Патриаршем парке. Они пили абрикосовый сок с желтой пеной и вдыхали запах парикмахерской, при этом икая постоянно. Берлиоз, как указано в произведении, держит в руках очень элегантный цилиндр (как пирог).

Эти детали (желтая пена, абрикосовый сок с запахом парикмахерской и пирожные) по своей природе чрезвычайно радостны . Автор иронично замечает, что члены Ассоциации писателей Москвы, даже И. Канта не знали, они сосредоточены исключительно на еде, которую подают в ресторане. Поэт Иван Бездомный никогда не слышал об опере «Фауст», хотя, как человек искусства, он, казалось бы, должен быть образованным. Берлиоз достаточно умен, но он не понимает, что человек, которого он встретил — сам сатана. Решение заполучить дом племянника после его смерти, «рублевый дождь», фарсовая сцена в магазине (при всей своей трагичности) полны комизма, эти сцены раскрывают недостаток духовности, аморальность персонажей.

Ф арсовы е сцен ы

Для «менипповых сатир» очень типичны фарсы, изображение странного поведения, абсурдных речей, противоречащих здравому смыслу, кодексу приличного поведения, этикету вежливости. В «Мастере и Маргарите» Воланд и его свита устраивали смешные и крайне вызывающие сцены в Москве.

В московском театре приключился «рублевый дождь», был открыт магазин женских товаров, женщины вскарабкались на сцену, чтобы снять свою одежду и надеть модные парижскую вещи. Воланд так охарактеризовал данный феномен: «Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…».

После магического шоу рубль превратился в мусор, одежда на даме исчезла, и повсюду на улице были женщины в нижнем белье. Но на следующий день после представления у кассы театра была длинная очередь, так как все хотели купить театральные билеты. Жадность и тщеславие победили здравый смысл.

С очетание контраста и противоречи я

Сочетание контраста и противоречия также является приемом «менипповых сатир», оставивших свой след в булгаковском романе. В «Мастере и Маргарите» мы видим, как соседствуют свобода духа и порабощения тела, безнравственность и высокая чистота. В рассматриваемом произведении объединяются, казалось бы, несовместимые вещи, что создает поэтику двойственности , в полной мере представленную в произведениях Ф. М. Достоевского — предтечи Булгакова.

В «Мастере и Маргарите» контрастны пространственно-временные модели (хронотоп). Противопоставлено время появления Иисуса (жестокий, отмеченный казнями и гонениями I век нашей эры) и сталинская эпоха (также не отличающаяся гуманизмом). Оказалось, что два отдаленных временных пласта имеют много общего, — так проявилась эстетическая симметрия в истории.

Существуют некоторые параллели между Мастером, Воландом и Иисусом. Иисус — умный и гуманный философ, который несет в мир добро и терпимость (он называет каждого «хорошим человеком»). Мастер — искатель истины, он применил всю свою мудрость и смелость в своем романе о Понтии Пилате, чтобы бороться с атеизмом, популярным в советском обществе того времени. Несмотря на свою внешность дьявола, Воланд является защитником справедливости. Устроенные им и его свитой фарсовые сцены высветили вульгарные стороны человеческой натуры и недостатки социальной идеологической системы. Заявление Воланда, ставшее крылатым выражением — «Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла?» — подчеркивает диалектическое единство двух фундаментальных понятий.

Заключение

«Мастер и Маргарита» — философский роман, который позволяет читателю думать о своей ответственности перед миром, о жизни и смерти, о жизни после смерти. Перед нами роман контрастов, так как в нем соседствуют библейские мотивы и дьявольские образы. М. А. Булгаков, пожалуй, стал первым писателем, который так близко расположил противоположные понятия. При всех изображенных сложностях жизни писатель сумел вселить в читателя оптимизм: хотя Иисус умер, его доброе сердце всегда будет поддерживать страдающих; Мастер погиб, рукопись его была уничтожена, но великий роман М. А. Булгакова останется кладезем мудрости и духовности. Как видно, искусство в целом и литература в частности помогают человечеству помнить уроки истории: осуждать жестокость, гонения, казни.

Такую эстетическую картину помогла создать «мениппова сатира», древнейшая жанровая форма, исключающая «одностороннюю серьезность», дающая возможность сочетать комическое и трагическое, иронию и героический пафос. М. М. Бахтин назвал это свойство «амбивалентностью» — синтезирование низкого и высокого, жизни и смерти, смеха и сурового осуждения. Увидев в фольклорной карнавальности проявление великой мудрости (складывавшейся веками), исследователь раскрыл многие законы художественной литературы.

Литература:

Бахтин М. М. Поэтика Достоевского [М]. Перевод Бай Чунрена, Гу Ялин. Книжный магазин Синьцзи Санлянь, 1988.
У Чэнду. Обзор теории поэтики Бахтина — от социологической поэтики к культурной поэтике [М]. Книжный клуб Чилу, 2009.
Бахтин М. М. Бай Чунрен, перевод Гу Ялинга. Поэтика и интервью [М]. Шицзячжуан: Хэбэй Образование Пресс, 1998.
Булгаков М. А. Перевод Гао Хуэйцюня. Мастер и Маргарита [M]. Шанхай: Шанхайский Переводческий Издательский Дом, 2007.3.
Ву Цифан. Исследование характеристик тела Мениппа при создании рассказов Достоевского [D]. Хэйлунцзянский университет, 2021.
Ван Цзянган. Карнавальная поэтика [М]. Шанхай: Издательский дом Сюлинь, 2001.
Чэн Чжэньминь. Культурная поэтика М. М. Бахтина [М.]. Пекин: Пекинский педагогический университет, 2001.
Ци Ци. «Мастер и Маргарита» и «Менипит» Литература [J]. Иностранных языков, 2021, 2 (04): 2–7.

Сатира в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»

В своём романе «Мастер и Маргарита» М. Булгаков соединяет два плана повествования: философский и сатирический. Первая линия связана с библейским сюжетом, вторая – с изображением нравов современного автору общества. Тон, приёмы повествования в них имеют резкие отличия.

Москва у Булгакова изображается в основном в сатирических красках. Это связано с пошлостью, приспособленчеством, корыстными интересами её жителей. Все эти качества определяют сатирический тон повествования. Сложная структура романа с разветвлённой системой действующих лиц позволила автору максимально замаскировать сатирический пафос произведения. Это позволяет Булгакову представить сложную картину московских нравов 1920-х годов.

Писатель тонко сочетает гротеск и фантастику. Здесь он выступил продолжателем гоголевских традиций. Особенно ярко это проявилось в использовании приёма детализации. Именно деталь позволила писателю выделить суть изображаемого персонажа и одновременно выступила средством создания гротеска.

Обычно М.Булгаков использует бытовую, портретную и символическую детали. Они придают необходимую достоверность происходящему («здоровенный, с борова черный кот», висящий на подножке трамвая с гривенником в лапе за проезд).

Яркая сатирическая деталь в романе – членский билет в МАССОЛИТ. Формальности, выгоды положения заменили истинный труд писателя. На первый план здесь выступило вещное: «коричневый, пахнущий дорогой кожей билет». В то время МАССОЛИТ являлся одной из самых влиятельных организаций в литературе. Но работали в ней далеко не самые талантливые писатели и поэты. Об этом свидетельствуют их «говорящие фамилии»: беллетрист Бескудников, поэт Двубратский, писательница Настасья Лукинична Неприменова под псевдонимом «Штурман Жорж», сценарист Глухарёв, поэтесса Тамара Полумесяц, Жуколов-романист, «какой-то Витя Куфтик из Ростова, кажется, режиссёр, с лиловым лишаем во всю щёку», Павианов, Богохульский, Сладкий, Шпичкин, Адельфина Буздяк и т.д.

Вся эта плеяда «выдающихся писателей своего времени» выступает перед нами в ресторане «Грибоедов» в подчеркнуто пошлом виде: именно здесь они пользуются всеми льготами и привилегиями, которые давало им государство. Писательская элита страны показана бездарной, мелочной, вызывающей отвращение. Примечательной в этом отношении является сцена танцев в этом ресторане: литераторы кружатся в бессмысленном вихре. Эти деятели направлены не на созидание, а на потребление. Именно поэтому, следуя за Гоголем, автор особое место отводит описанию стола и многообразных яств для деятелей МАССОЛИТа: «стерлядь в серебристой кастрюльке», «переложенные раковые шейки», «свежая икра», «яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках», «филейчики из дроздов» и т.д. О низменных интересах этого общества говорит одно важное авторское замечание: «Ни одна свежая струя не проникала в открытые окна», «пахло луком».

Но из всей этой плеяды более всего достаётся Михаилу Афанасьевичу Берлиозу, который не раз выступает в романе. Его образ трагически выражает одну из главных идей романа – «каждому достаётся по вере». Этот герой наказан за своё эгоистическое отношение к людям, вере, идеалам, за свою услужливость, позицию приспособленца, самомнение, потворство глупости, бездарности. Неслучайно именно он возглавляет МАССОЛИТ.

Тема сатирического изображения московских обывателей тесно связана в романе с образом Воланда. Вместе со своими помощниками он тревожит их быт, выставляет напоказ нелепость советских учреждений. Здесь писатель следует за Салтыковым-Щедриным. Оба художника осуждали формализм, беспринципность в сфере чиновников. Одним из ярких подтверждений этого служит образ костюма, который без владельца-бюрократа самостоятельно принимает резолюции.

М.Булгаков удачно использует гоголевскую фантастику (сцены шабаша, полеты на человеке-борове). Писатель осмеивает в своём романе и пороки отдельных лиц (пьянство и распутство директора театра варьете Степы Лиходеева, безалаберность его помощника Варенухи, равнодушие и бюрократизм председателя жилищного товарищества дома №302-бис Никанора Ивановича Босого, беспринципность Римского и т.п.).

Скудность жизни москвичей подчеркивает описание того, что излагается в жалобах председателю жилищного товарищества: кляузы, доносы, похищение пельменей и т.д. Показательны в этом отношении сеансы черной магии и её разоблачения. Несмотря на заискивания Бенгальского, Воланд отмечает, что москвичи сильно изменились внешне, у них появились автомобили, трамваи и другие изобретения, но нравы их остались прежними: «квартирный вопрос их испортил».

М.Булгаков тонко подмечает изменение в толпе по мере магических действий Воланда. Самый захватывающий аттракцион для них – деньги, падающие с потолка зала. Здесь проявилась их истинная натура. Начался беспорядок, гул. У всех зрителей заблестели глаза. Ради развлечения они предложили оторвать голову Бенгальскому.

Вся сцена напоминала массовый гипноз. Люди привыкли жить мифами, иллюзиями. М.Булгаков изображает это с помощью приёма фантастики. Воланд предоставил возможность каждой даме облачиться в понравившийся ей наряд. Но, выходя из театра, великолепные дамы с ужасом обнаружили, что они совершенно оголены.

С жаждой денег, общественного положения люди потеряли рассудок. Ими стало легко манипулировать, вводить в заблуждение. Неслучайно с мотивом разоблачения обывателей перекликается мотив сумасшествия (образ Ивана Бездомного, Никонора Ивановича Босого). Клиника Стравинского, куда они попадают, напоминает весь современный мир.

Но, сатирически изображая вечные человеческие пороки, М.Булгаков надеется на их исправление, совершенствование человека. Бытовые и мифологические сцены романа говорят о том, что духовное и бездуховное всегда боролись в человеке. Неслучайно высказывание Воланда об этом стало крылатым в романе: «Они люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Ну, легкомысленны…Ну, что ж…и милосердие иногда стучится в их сердца». Автор показывает, что совершенствование человека кроется, прежде всего, в его нравственном начале.

Своеобразие сатиры М.Булгакова проявляется в том, что она носит не узко временной, фрагментарный характер, но, напротив, выражает широкий, общечеловеческий взгляд на человека. М.Булгаков не ставит сатиру в основу своего романа. Она тесно переплетается с нравственными, философскими проблемами, всегда стоявшими перед человеком. На основе богатых литературных традиций предшественников и вводя новаторские элементы, М.Булгаков создает свой уникальный художественный стиль.