Все великие поэты и писатели без чувства возвышенной любви к женщине не смогли бы ни жить, ни дышать, ни творить. Она же играла в их жизни трагическую, а зачастую и роковую роль. В творчестве поэта Лермонтова много романтической лирики, но если Пушкин писал о любви почти всегда восторженно и вдохновенно, то Лермонтов, в предощущении разочарования и несбыточности, писал о ней с грустью и тоской. Но все же и у него бывали редкие минуты счастья. Любовная лирика Лермонтова получала вдохновение благодаря многим женщинам. Остановимся на самых ярких его романах.
Лирический герой
Он желает любить жертвенно и самозабвенно, искренне и преданно. Но властвующая дисгармония жизни всегда нарушала красоту и идеалы, которые, проходя сквозь призму интриг и сплетен светского общества, становились пошлыми и оскверненными, очерненными и растоптанными. Поэтому в своем стихотворении «Отчего», посвященном Наталье Ивановой, любовная лирика М. Лермонтова в тот период выразится в строках:
«Мне грустно, потому что я тебя люблю… ».
У него любовь всегда неразлучна с печалью.
Наталья Иванова
Любовная лирика Лермонтова включала в себя так называемый «Ивановский цикл» (1830-1832 гг.), насчитывавший около 40 стихов. Наталья Федоровна Иванова – адресат юношеских лермонтовских стихотворений. Она была дочерью московского литератора Ф. Ф. Иванова. В свои семнадцать она стала предметом вожделения шестнадцатилетнего Лермонтова. Среди стихотворений можно выделить «Я не унижусь пред тобою», «Время сердцу быть в покое», «Когда одни воспоминанья» и другие. Их отношения были сложными. Сначала Лермонтов встретил приязнь и внимание, но потом они резко сменились на холодность и непонимание. Их отношения были тотчас разорваны. В эти минуты Лермонтов ощущал себя оскорбленным и униженным и даже желал для себя смерти. Позже он назовет ее «бесчувственным холодным божеством».
Сочинение: Тема любви в лирике М.Ю. Лермонтова
(371 слово) Один из выдающихся поэтов золотого XIX века русской литературы — Михаил Юрьевич Лермонтов. В его творчестве встречалось много разнообразных тем. Одной из них была тема любви — вечная, не теряющая актуальность и значимость спустя годы и века.
Как и любое другое чувство, любовь многогранна — это вовсе не одна единственная эмоция. И это свойство любви, безусловно, нашло отражение в лирике М.Ю. Лермонтова. Однако среди прочих граней в его стихотворениях преобладает трагичность любви — не разделённого, мимолётного, часто причиняющего боль чувства. «И ненавидим мы, и любим мы случайно», — пишет поэт. Примечательно, что возлюбленные в произведениях Михаила Юрьевича — не абстрактные образы случайных девушек. Они наделены конкретными индивидуальными чертами.
Любовь у М.Ю. Лермонтова — это смысл жизни. В противном случае — если чувства не будут встречены взаимностью, лирического героя ждёт разлука, одиночество, тоска, печаль, разочарование. Чаще всего так и происходит с героем Михаила Юрьевича — он обманут, страдает от не разделённой любви. Например, в стихотворении «Нет, не тебя так пылко я люблю» М.Ю. Лермонтов пишет:
Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал <�…>
Вероятно, на столь трагичное восприятие любви повлияла судьба поэта. Отношения с девушками заканчивались разрывом, холодностью. Множество стихотворений на тему любви посвящено Варваре Лопухиной — возлюбленной Михаила Юрьевича. Варвара вышла замуж за другого человека.
Вместе с тем М.Ю. Лермонтов воспринимает любовь как нечто чистое, искреннее, невероятно важное и оберегаемое. Это лишь усиливает тоску и разочарование от того, что эту ценность вдруг разрушают — безответностью, изменой, равнодушием. Бесконечно одинокий лирический герой Михаила Юрьевича чувствует себя отчуждённым в этом мире без взаимной и настоящей любви:
Живу — как неба властелин — В прекрасном мире — но один.
Любовь в лирике М.Ю. Лермонтова — это всегда терзания, сомнения, неопределённость, неуверенность в чувствах возлюбленной. И всё это тревожит лирического героя, он глубоко переживает эту боль. В стихотворении «Нищий» читатель находит такие строки:
Так я молил твоей любви С слезами горькими, с тоскою; Так чувства лучшие мои Обмануты навек тобою!
При этом лирический герой любит самоотверженно, горячо, искренне:
И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней. («Я не унижусь пред тобою…»)
Таким образом, любовь в лирике М.Ю. Лермонтова — это крайне значимая тема. Она воспринимается поэтом как необходимое, важное чувство. Но любовь Михаила Юрьевича исполнена трагизма — она безответна, а лирический герой отвержен или обманут, разочарован. Однако это не меняет отношения поэта к любви в целом — она свята, значима, она — смысл жизни.
Автор: Мария Сербина
Варенька Лопухина
В студенческие годы, в 1832 году, Лермонтов был представлен русской дворянке Варваре Александровне Лопухиной. Молодые люди полюбили друг друга, причем Лермонтов бережно хранил в сердце образ девушки до самой смерти. Их чувства на тот момент были взаимны, но родители девицы в 1935 году решили выдать ее замуж, подыскав выгодную партию — богатого помещика Н. Ф. Бахметева, который был намного старше ее. Возможно, на брак повлияли слухи об ухаживаниях Мишеля за Екатериной Сушковой.
Любовная лирика Лермонтова принимает новый поворот. Современные литературоведы уверены, что Вареньке Лермонтов посвятил немало своих произведений, стихов и поэму «Демон». Она же, Лопухина, стала прототипом Веры в повести «Герой нашего времени», которую любил Печорин, похожий на самого автора. В драме «Два брата» гений тоже высказывается о неравных браках по расчету, намекая на семью Варвары.
Может быть, и была Варенька верной и покорной женой, но счастливой ей стать не довелось — муж был ревнив и не разрешал даже вспоминать о Лермонтове. Но она так и не смогла забыть поэта.
Ей Лермонтов посвятил стихотворение «Она не гордой красотою».
После ссылки на Кавказ, в 1838 году, Лермонтов виделся с Лопухиной-Бахметевой. К тому времени она уже была больна, и вид ее немного удручал.
Лермонтов посвятил ей стихотворение «Ребенку». В этот период была красива и нежна любовная лирика Лермонтова. Стихотворения трогают до глубины души.
В 1841 году, когда не стало Лермонтова, нервы Варвары совсем сдали, восстанавливать силы она не хотела ни в Москве, ни за границей, потом она сильно ослабла и в 1851 году, когда ей исполнилось всего 36 лет, скончалась. История этой любви запечатлена в романе Лермонтова «Сказки Золотого века».
Сочинение на тему особенности любовной лирики лермонтова
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ Глава 1. Особенности творчества М.Ю. Лермонтова .1. Поэтическая традиция в творчестве М.Ю. Лермонтова .2. Отражение пушкинской лирики в творчестве Лермонтова Глава 2. Тема любви в лирике Лермонтова .1. Любовная лирика М.Ю. Лермонтова .2. Цикл стихотворений к Н.Ф.И. ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Любовь. Неисчерпаемость этой темы очевидна. Во все времена, судя по дошедшим до нас сказаниям и преданиям разных народов, она волновала сердца и умы людей. Любовь – это самая сложная, таинственная и парадоксальная реальность, с которой сталкивается человек. И не потому, как обычно считается, что от любви до ненависти всего один шаг, а потому, что «ни просчитать, ни вычислить» любовь нельзя! В любви невозможно быть мелочным и бездарным – здесь требуются щедрость и талантливость, зоркость сердца, широта души, добрый, тонкий ум и многое-многое другое, чем в изобилии наделила нас природа, и что неразумно мы растрачиваем и притупляем в нашей суетной жизни. Поэты и писатели, философы и мистики, художники и композиторы разных эпох обращались к этой вечной теме, пытаясь средствами своего жанра выразить очарование, гармонию, драматизм любви, постичь ее тайну. Сегодня человечество располагает колоссальным историко-литературным материалом для осмысления феномена любви. М.Ю. Лермонтов – очень сложное явление в истории литературной жизни России. Поэт, проживший всего 26,5 лет и оставивший относительно небольшое литературное наследство, до сих пор остается неразгаданной и до конца не понятой личностью. В литературной критике творчества Лермонтова, начиная с прижизненных публикаций и кончая сегодняшним днем, можно наблюдать острую борьбу мнений, подчас полностью противоположных, искусственные выпрямления, идейные затемнения и неизбежное проявление исторической ограниченности – черты, в которых отразился ход развития русской истории и русской культуры со всеми его противоречиями. Гоголь, со слов Жуковского, определил существо лермонтовской поэзии словом “безочарование”. Люди различных эпох, различного душевного строя, умственных сил, религиозных устремлений сходились в общем “безочаровании” от Лермонтова. Гоголь в статье о русской лирике уделил Лермонтову места менее, чем Языкову. Ценитель и друг Жуковского, Пушкина, Гоголя Плетнев дал такую оценку Лермонтова: “Это был после Байрона и Пушкина фокусник, который гримасами своими умел толпе напомнить своих предшественников. Придет время, и о Лермонтове забудут”. Такое мнение разделялось едва ли не большинством знавших Лермонтова людей. Иван Аксаков: “Поэзия Лермонтова – это тоска души, болеющей от своей собственной пустоты вследствие безверия и отсутствия идеалов”. Достоевский выразился про своего Ставрогина: “в злобе выходил прогресс даже против Лермонтова”. В.Г. Белинский, поначалу также принадлежавший к этому лагерю, впоследствии переменил свое мнение о Лермонтове. Собственно с его работ и началось изучение творчества Лермонтова в литературоведческом плане. Очень важны в раскрытии лермонтовского творчества статьи о нем Аполлона Григорьева, боровшегося с Лермонтовым, тяготевшего к нему и во многом глубоко его постигавшего. Также как и Шевырев он боролся с “гордыней духа”, занесенной с Запада. На рубеже XIX и XX веков были предприняты попытки найти трансцендентные основания для суждений о поэте, не перестававшем смущать и тревожить русских критиков. Движение в этом направлении ясно обозначил, например, очерк С.А. Андреевского «М.Ю. Лермонтов» (1890). Автор сразу же вынес вопрос о смысле и значении творчества Лермонтова за пределы общественной истории вообще. Причину, породившую разлад поэта с окружающим миром, критик видел в непреодолимом презрении ко всему земному бытию, а источник этого презрения находил в тяготении Лермонтова к сверхчувственной сфере, в постоянно присущем ему сознании своей реальной связи с потусторонним. Соответственно значимость лермонтовских произведений связывалась уже не с противостоянием политическому «безвременью» и не с поворотом к народной «почве», а с постижением тайны мироздания, с возможностью «космической точки зрения» на современность, с богоборческой позицией героев Лермонтова и его собственной, с мистическим пониманием любви, открывающим в ней проявление Вечной Женственности. Наконец, значение Лермонтова связывалось с «божественным величием духа», которое обнаруживалось в бесстрашном и гордом лермонтовском пессимизме, тоже «космическом и надвременном». Все эти мотивы были развиты предсимволистской, символистской и околосимволистской критикой; на протяжении первого десятилетия XX века они превратились в устойчивую систему. Основанием системы со временем стал принцип, провозглашенный А.А. Блоком («Педант о поэте», 1906). Единственным путем, ведущим к постижению Лермонтова, Блок считал «творческое провидение», разгадывание тайны лермонтовского образа, который «темен, отдален и жуток» для каждого чуткого читателя. Для символистов владевшее Лермонтовым настроение было не поэтической позой (пусть даже подкрепленной сильными эмоциями), а подлинно мистическим переживанием. Они настойчиво повторяли мысль о противоречии между «нездешней» лермонтовской душой с ее «пророческой тоскою» и ограниченностью лермонтовского сознания, не подготовленного к пророческой миссии. В этом контексте представление о катастрофизме лермонтовской судьбы сразу же приобретало черты космической тайны: несостоявшийся пророк оказывался жертвой своего неосуществимого, из иных сфер заданного назначения; речь шла о его обреченности на мучительную раздвоенность и конечную гибель (иногда в религиозном смысле этого слова). И, разумеется, исключалась мысль об осуществлении назначения собственно поэтического: в лермонтовской поэзии находили стихийную магическую силу, способную зачаровать, но не обнаруживали силы преобразующей, теургической. Весь этот комплекс идей стройно воплотился, к примеру, в статьях А. Белого 1903-1911 годов, в этюде В.В. Розанова «М.Ю. Лермонтов: (К 60-летию кончины)» (1901), в статье Б.А. Садовского «Трагедия Лермонтова» (1911), в статье В.Я. Брюсова «М.Ю. Лермонтов» (1914). Отзвуки тех же идей заметны и в работе П.Н. Сакулина «Земля и небо в поэзии Лермонтова». Однако главным событием в становлении символистских интерпретаций Лермонтова была полемика Д.С. Мережковского с Вл.С. Соловьевым. В лекции Соловьева «Судьба Лермонтова», впервые прозвучавшей в 1899 году, а позднее опубликованной в виде статьи под заглавием «Лермонтов», резкое осуждение личности и творчества поэта было обосновано развернутой философской концепцией. Исходный тезис этой концепции явился впоследствии опорой для всех суждений символистов о Лермонтове. Согласно мысли Соловьева, Лермонтов обладал божественными по своей исключительности духовными возможностями. Их обладатель мог бы стать пророком, равновеликим пророкам библейским. Тем более значимым оказывался тот факт, что пророком Лермонтов не стал. Обнаруженное противоречие философ объяснял тем, что Лермонтов выбрал для себя ложный путь, предопределенный безнравственностью его сознания. Божественное дарование обязывало его пойти по пути «истинного сверхчеловечества», идеальным воплощением которого явился путь Христа, и преодолеть в себе ограниченность грешной, смертной человеческой природы. Вместо этого Лермонтов оправдывал и эстетизировал зло (т. е. грех), тем самым позволяя ему завладеть своей душою. Не менее важным Соловьев считал то, что грех завладевал душами других людей, пленявшихся невероятной красотой эстетизации зла в лермонтовских стихотворениях и поэмах. Находя в душе и поэзии Лермонтова живое религиозное чувство, философ, однако, не находил в самом этом чувстве какой-то спасительной силы. Причина усматривалась в том, что религиозное чувство не приводило Лермонтова к смирению. А религиозность, чуждая смирению, полагал Соловьев, неизбежно приобретала характер тяжбы с Богом и в конечном счете лишь усугубляла лермонтовский демонизм, лермонтовский разлад с миром. Анализируя драму Лермонтова, Соловьев признавал возможными лишь два варианта ее разрешения. Или, в самом деле стать истинным сверхчеловеком, поборов в себе зло и связанную с ним ограниченность. Или отказаться от всяких притязаний на исключительность, раз и навсегда признав себя обыкновенным смертным. Третьим вариантом может быть только гибель. Именно этот вариант и избрал для себя Лермонтов, по убеждению Соловьева. Смерть поэта, да и всю его судьбу, философ считал гибелью в самом серьезном – мистическом – смысле слова «гибель» (так зародился еще один мотив, который вошел позднее в число ключевых суждений символистов о Лермонтове). Сделанные Соловьевым оговорки не изменяли существа его позиции: эта была типичная для многих интерпретаторов Лермонтова позиция обвинителя. Прошло несколько лет, и прозвучала резкая полемическая отповедь защитника. Возражения исходили от Д.С. Мережковского. В 1909 году они были опубликованы трижды, с различными вариантами одного и того же заглавия: «М.Ю. Лермонтов: Поэт сверхчеловечества». Мережковский с готовностью признавал несмиренность и демонизм Лермонтова, но, в отличие от своего предшественника-оппонента, находил в них ценное содержание. Согласно Мережковскому, смирение, которое проповедовали Вл. Соловьев и вся верная традиционному христианству религиозная русская мысль, на самом деле было и осталось смирением рабьим. Путь к подлинному религиозному смирению, считал Мережковский, ведет через несмиренность и бунт. Мережковский выходил далее к теме «святого богоборчества», которое, по его убеждению, утрачено традиционным христианством, в то время как для подлинной религиозности оно необходимо. Мережковский убеждал своих читателей в том, что духовная драма Лермонтова намечает путь, ведущий именно к «святому богоборчеству». Или, если воспользоваться терминологией Вл. Соловьева, выводит на путь «истинного сверхчеловечества». В конце концов все сводилось к антиномии двух правд – земной и небесной. Их абсолютное противопоставление погубило, по мысли Мережковского, христианское вероучение: религия стала безжизненной, а жизнь безрелигиозной. Мережковский видел выход в новой религии, которая должна прийти на смену христианской. В этом контексте и приобретал смысл его спор с оценкой Лермонтова в лекции-статье Соловьева. Мережковский был уверен, что духовный опыт Лермонтова указывает путь к спасительному религиозному обновлению. Речь шла о движении мимо Христа – к религии Матери. А эта последняя трактовалась (не без влияния Иоахима Флорского) как религия Святого Духа, или Третьего Завета. Всем смыслом своих духовных стремлений, доказывал Мережковский, Лермонтов протестовал против подавления какой-либо из двух противопоставляемых христианством великих правд и всем смыслом своего творчества взывал к их немыслимому для христианства воссоединению. Детализированное изучение Лермонтова в духе старой академической науки началось главным образом в последние десятилетия ХIХ века и было продолжено в нашем столетии. Сторонники этого воззрения видели в Лермонтове крайнего индивидуалиста, выразителя “чисто отрицательного взгляда”, скептического романтика, сомневающегося во всех человеческих ценностях и опирающегося на чужие – отечественные и западноевропейские – образцы, в которых такое миропонимание представлялось художественно закрепленным. Работы о жизни и творчестве Лермонтова представителей этой науки А.Н. Пынина, П.А. Висковатова, В.Д. Спасовича, Д.И. Абрамовича, Н.А. Котляревского, И.Л. Андроникова, В.Э. Вацуро, Д.Е. Максимова, Б.Т. Удодова и др. знаменуют новый этап в исследовании поэта. Среди различных тем и разработок рассматривается и вопрос о религиозности поэта и его байронизме, демонизме. Затрагивается также проблема религиозного воспитания Лермонтова в доме его бабушки Е.А. Арсеньевой. Трудами названных выше ученных (особенно трудами Висковатого) был накоплен и частично, по мере сил, обобщен большой материал фактов и наблюдений, без которого наше знание о Лермонтове и общее представление о нем были бы значительно беднее. За последние десять лет вышло довольно большое количество трудов, рассматривающих связь между христианской традицией и творчеством таких писателей как А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский. Не остался в стороне от этого процесса и М.Ю. Лермонтов, что ознаменовалось выходом в серии «Pro et contra» книги о М.Ю. Лермонтове. Целью данной работы является анализ особенностей раскрытия темы любви в лирике М.Ю.Лермонтова. Для достижения этой цели в работе ставятся и решаются следующие задачи: 1.Дать периодизацию творчества Лермонтова. 2.Показать раскрытие темы любви в лирике Лермонтова, роль идеала и памяти в понимании М.Ю. Лермонтовым любви.
Глава 1. Особенности творчества М.Ю. Лермонтова1.1 Поэтическая традиция в творчестве М.Ю. Лермонтова
Исследователи отмечали, что Лермонтов был, пожалуй, первым крупным русским поэтом, в чьем творчестве почти полностью исчезла античность, и не только как общеевропейский арсенал поэтической образности, но и как та культурная традиция, мера, на которую привычно ориентировалось европейское искусство в течение нескольких столетий. Это наблюдение многозначительно: Лермонтов – наследник пушкинской эпохи, как бы начинающий непосредственно с того рубежа, до которого довел нашу поэзию Пушкин. Он выражает новое положение литературы, характерное для XIX в. Пушкин постоянно соотносит все жизненные явления, попавшие в сферу его внимания, с опытом мировой культуры: картинка обыденной усадебной жизни – «фламандской школы пестрый сор»; описание статуи работы русского скульптора самой формой стиха и его отчетливой жанровой традицией возводится к античности; анекдот из поместного быта сопоставляется с хрестоматийным эпизодом античной истории («Граф Нулин»). Постоянные сравнения и культурные ассоциации, имеющие то шутливый, то серьезный характер, но всегда глубокие по смыслу, переполняют произведения Пушкина. Стилизации, переводы и подражания, оригинальные создания, берущие материалом европейскую жизнь, – все это и своеобразное культуртрегерство, и одновременно – полемический прием, необходимый для эстетизации национальной жизни, доказательство принципиальной пригодности для литературы любого жизненного материала, равноправия всего перед лицом поэзии. Пушкиным это доказано, и его преемник Лермонтов освобожден от подобной задачи. Если до Пушкина (а во многом еще и для него) новая литература – как бы орган освоения мирового культурного наследия, вообще культуры – к этому она обращена и этим обогащает национальную жизнь, – то начиная с Лермонтова поэзия обращена непосредственно к переработке жизненных впечатлений, нет посредничества между душой и жизнью. В этом отношении Лермонтов демократичнее своих предшественников и приближается к разночинцам. На фоне большой общности с Пушкиным (ср. впечатление от лермонтовской поэзии литераторов пушкинского круга) отсутствие у Лермонтова этих, условно говоря, «переводческих», культурнических красок заметно и содержательно важно. Почти не исследованная проблема «Лермонтов и русская поэзия XVIII в.» хотя и может быть поставлена, но едва ли здесь обнаружатся какие-то непосредственные контакты. Опосредованно – через гражданскую лирику декабристов и Пушкина – Лермонтов (его, по выражению Б.М. Эйхенбаума, «ораторская лирика») связан с одической традицией русского классицизма, через элегию – с сентиментализмом (только в самый ранний период – см. «Осень», «Цевница»). Лермонтовская поэзия – плод XIX столетия, когда в творчестве великих русских поэтов первой трети века – Жуковского, Грибоедова, Пушкина – европейская культурная традиция, привитая петровскими реформами, срослась корнями с национальной стихией, когда новый человек, русский человек европейского сознания, обрел язык и голос в литературе. Как для всех поэтов первой половины XIX в., входивших в литературу после Пушкина, для Лермонтова остро встала проблема соотношения своей поэтической системы с пушкинской. При неизменно положительном общем отношении к наследию Пушкина Лермонтов прошел через разные стадии творческого освоения его – от прямого подражания и ученичества в юношеских поэмах («Черкесы», «Две невольницы», «Кавказский пленник») до идейной полемики («Три пальмы», «Пророк») и сложного художественного самоопределения по отношению к пушкинскому канону. Вместе с тем авторитетные исследователи творчества Лермонтова (В.В. Виноградов, Д.Е. Максимов, А.Н. Соколов, У.Р. Фохт) с усвоением и развитием пушкинской традиции связывают возникновение новой стилевой тенденции в поздней лирике Лермонтова, характеризующейся большой простотой и ясностью, развитием разговорной интонации и включением прозаизмов в высокий поэтический строй мысли («Валерик», «Завещание», «Родина»). Однако связь этих стихотворений с пушкинской традицией следует понимать в самом общем плане – самобытность лермонтовской поэтической интонации здесь абсолютно бесспорна. Поэзия Пушкина – это овладение, обживание стихом речи, говорения. Все сделалось достойно поэзии и доступно ей. Пушкинская поэзия – мощный речевой поток, стремительное завоевание и подчинение стиху все новых областей и сфер жизни. В этом отношении ранняя лирика Лермонтова, с ее каким-то «пристальным многословием», то задумчивым, то патетическим, – прямое следование Пушкину, продолжение той же тенденции своеобразной экспансии стихотворной речи. Принцип же поздней лермонтовской лирики – иной. Здесь начинается отказ от понимания поэзии как потока, захватывающего и втягивающего в себя весь окружающий мир, и утверждается поэзия как серия вспышек, как фиксация мгновенного поэтического переживания. Лермонтов отказывается от попытки развить, продолжить это переживание. В длящемся поэтическом напряжении, в большой стиховой массе он словно видит опасность впасть в искусственность. Лермонтовская рефлексия из сферы чисто идеологической распространяется и на художественную. Начинается преодоление инерции пушкинского канона, ставшего общим местом в поэтической культуре 30-х гг. XIX в. и в руках подражателей действительно таившего опасность безответственной риторики. В этом – коренное поэтическое новаторство Лермонтова. Наряду с пушкинской традицией необходимо отметить еще две, имевшие серьезное значение для Лермонтова. Первая – поэзия декабристов. Ее влияние, наряду с влиянием Пушкина и Байрона, ощутимо в ранних поэмах Лермонтова (см. «Последний сын вольности»). С другой стороны, Лермонтовым и некоторыми его современниками (в частности, поэтами славянофильства) были продолжены традиции декабристской гражданской лирики. Декабристы создали ораторскую поэзию, которая своеобразно преломила традиции высокой лирики классицизма, глубоко преобразованные их романтической поэтикой, но именно в их стихах продолжали и в XIX в. жить интонации торжественного ямба. В лирических стихотворениях Лермонтов часто применяет «одические» ямбы, которые встречаются и у Пушкина, но особенно характерны для декабристов («Смерть Поэта», «Дума», «Не верь себе»). Разработанный русскими романтиками поэтический канон «высокого» стихотворения на гражданскую тему в течение всего XIX в. оставался своеобразным эталоном, формой, в которой несколько поколений русских лириков стремились выразить свое кредо. В этих стихотворениях высказаны взгляды и чувства людей разных убеждений, разных эпох. И все-таки эти стихи чем-то удивительно похожи друг на друга, устойчивы в своих общих очертаниях, подобны по интонации: «Гражданин» Рылеева, «Вольность» и «Деревня» Пушкина, «Дума» и «Поэт» Лермонтова, оба стихотворения «России» Хомякова, «Родина» и «Памяти Добролюбова» Некрасова, «Как дочь родную на закланье» Тютчева, «Скифы» Блока. Наконец, бесспорно важным было в творчестве Лермонтова его впечатление от поэзии Жуковского. Романтическое мировосприятие исторически острее всего выразилось в балладе и романтической поэме. Как уже говорилось, на поэмное творчество Лермонтова из русских предшественников наибольшее влияние оказали декабристы и Пушкин. Баллада же в русской литературе прочно связана с именем Жуковского. Значение и место баллады в творчестве Лермонтова не может быть понято, если ограничиться рассмотрением канонических образцов жанра (их мало, и они имеют ученический или переводной характер), но влияние баллады, ее проблематики, «колорита» и поэтики весьма ощутимо в лермонтовской лирике. Характернейший мотив баллады – мотив судьбы, столкновение человека с роком либо проявление власти над людьми каких-то высших сил – явно близок поэзии Лермонтова, как и присущая балладе сосредоточенность на судьбе личности, преломление через нее философской, нравственной и социально-исторической проблематики. Свойственные балладе конструктивные признаки – напряженный драматизм, резкое конфликтное столкновение персонажей, приводящее обычно к трагической развязке, элемент экзотичности, колорит таинственности – родственны лермонтовской художественной системе. Вместе с тем в пору зрелого творчества Лермонтова жанр баллады во многом был уже исчерпан. Лермонтов художественно преодолевает инерцию жанрового канона: усиливается аналитический момент, повышается лиризм баллады, автор как бы сам стремится стать ее героем. Отсюда – балладность лермонтовского лирического мира в целом и размывание, трансформация балладного канона. Связь с балладной традицией обнаруживает и качество стиха в поздней лермонтовской лирике. При всей близости к своим великим предшественникам, и прежде всего к Пушкину, Лермонтов, как яркий выразитель сознания руской интеллигенции 1830-х гг., оказался, по известному выражению Белинского, поэтом «совсем другой эпохи». Начиная статью о стихотворениях Лермонтова с проникновенной и высокохудожественной характеристики пафоса лермонтовской и пушкинской поэзии, Белинский точно выразил читательское впечатление от поэзии Лермонтова как более драматичной, остро конфликтной, исполненной рефлексии и трагических контрастов между напряженным критицизмом, огромной духовной активностью и сознанием практического бессилия современного человека. Юношеский романтический максимализм Лермонтова оказался удивительно адекватен кризисной эпохе русской мысли и окрасил все его творчество. Хотя в последние годы им далеко не исчерпывается характер его лирики, но эта краска оказалась, так сказать, наиболее броской, заметной, настолько, что в сознании человека русской культуры подобный форсированный драматизм, напряженная конфликтность в поэзии воспринимается именно как лермонтовская традиция, лермонтовская линия в литературе. Лермонтовская литературная эпоха была периодом подведения итогов в русском и европейском романтизме, одновременно в литературе складывался новый «большой стиль» – реализм. Все это, однако, не исключает возможности качественного развития и обогащения романтизма. Об этом периоде можно сказать: исчерпана актуальность утверждения романтизма как метода, но сам метод еще не исчерпал своих возможностей. Преобладающая часть художественного наследия Лермонтова связана с внутриромантической эволюцией поэта. Сопоставление лирики Лермонтова с основными течениями романтизма 30-х гг. показывает, что не только идеологически, но и в сфере художественных задач Лермонтов выражал прогрессивные тенденции литературного развития как раз в форме, наиболее присущей времени. Если Пушкин от романтизма 20-х гг. в 30-е гг. переходит к созданию реалистической системы, то для всей русской литературы характерен несколько иной путь: через новый этап романтизма, формирующийся в 30-е гг. Высшим выражением именно этой линии литературного развития и было творчество Лермонтова. В ранний период Лермонтов широко использует жанры философского монолога и романтической аллегории, сформировавшиеся в поэзии философского романтизма (Веневитинов, Шевырев, К. Аксаков, Хомяков). На основе романтической аллегории («Чаша жизни») в поэзии Лермонтова постепенно складывается новый тип стихотворений с символическим образом («Парус», «Утес», «Тучи»). Философский монолог – одна из наиболее распространенных форм в ранней лирике Лермонтова. Однако его монолог отличается от этого жанра философских романтиков отчетливо выраженным личностным характером. Лермонтов стремится не изложить мысль (что свойственно поэтам философского романтизма), а передать размышление, то есть передать мысль в становлении, развитии, с явственным отпечатком породившего ее сознания. Позднее Лермонтов не применяет эту форму в чистом виде, используя, однако, опыт философского монолога в других жанрах.
1.2 Отражение пушкинской лирики в творчестве Лермонтова
Известно, что путь Лермонтова к Пушкину не был прямолинеен. Начав в 1829-1830 годах с подражания романтическим поэмам и вольнолюбивой лирике Пушкина, Лермонтов в середине 1830 года обратился к Байрону, к поэтическим опытам русских поэтов-любомудров, увлекающихся философией, в первую очередь Шеллингом. В соответствии с задачами, стоящими перед ним, В.Г. Белинский заострил внимание на различиях Пушкина и Лермонтова, тем самым выступая против истолкования Лермонтова как подражателя Пушкина и других поэтов. Критик также стремился новый период русской литературы не связывать с именем Пушкина. Эти тенденции были в дальнейшем абсолютизированы во многих историко-литературных работах. Различия были преувеличены: Пушкин – реалист, гармоническая натура, объективный поэт, его любовные стихи проникнуты гуманностью; Лермонтов – романтик, субъективист, поэт мысли, болезненная натура, порою чрезмерно жестокий и злой в любовной лирике. Литературные позиции Лермонтова сблизились с пушкинскими, не потеряв своих особенностей, своего характера мировосприятия. Бо?льшая сосредоточенность на внутреннем мире личности, новый шаг в понимании человека во всей его цельности – в его связи с историей, обществом, природой и вселенной – лишь укрепляли связь Лермонтова с поэзией Пушкина, развивали многие проблемы, поставленные его предшественниками. Вслед за Пушкиным Лермонтов – поэт полноты жизни, со всеми ее радостями и страданиями. Можно возразить, что поэзия Лермонтова печальна и драматична. Но разве не были трагичны многие произведения Пушкина 1830-х годов? Отношение Пушкина к любви, его гуманность, выраженные, например, в стихотворении «Я вас любил: любовь еще, быть может…», обычно противопоставляют любовной лирике Лермонтова. Юношеские стихи Лермонтова, обращенные к Е.А. Сушковой и особенно к Н.Ф. Ивановой написаны в годы, когда Лермонтов увлекался поэзией Байрона, и имеют мало общего с Пушкиным. Поэтика романтизма ставила в центр образ поэта, его переживания, страдания и размышления. В зрелой любовной лирике Лермонтов следует за Пушкиным и совершает новый шаг – он стремится запечатлеть образ женщины, ее душевное состояние, внутренний мир. Вершина в этом отношении – образ Нины в поэме «Сказка для детей» Лермонтова. Поэты – единомышленники в главном: любовь величайшая жизненная ценность. Они создали шедевры любовной лирики в русской и мировой поэзии. Поскольку любовь так много значит, за нее можно заплатить жизнью. Этот пушкинский мотив «Каменного гостя», монолога Клеопатры в «Египетских ночах» своеобразно повторен Лермонтовым в балладе «Тамара» (грузинском варианте Клеопатры). Близки оба поэта и в другом аспекте этой темы: смерть не властна над любовью: «Заклинание», «Для берегов отчизны дальной» Пушкина; «Любовь мертвеца», заключительная строка стихотворения «Графине Е.П. Ростопчиной»: «…и ласки вечные твои». Лермонтовское «отрицание» любви: это не отрицание, а скорее проявление лермонтовского максимализма, мечты о настоящей (вечной) любви. Образцом высокой любовной лирики остаются монологи Демона, обращенные к Тамаре. Здесь несомненен лирический подтекст. Это подтверждает посвящение кавказской редакции поэмы Варваре Александровне Лопухиной, к ней Лермонтов испытывал серьезное чувство до конца жизни. С Лопухиной связано и его последнее стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю», варьирующее сюжетный мотив Пушкина (стихотворение «Дориде»). Тема судьбы, рока постоянно присутствует в творчестве Пушкина и Лермонтова; она во многом сходно осмыслена. Признавая власть судьбы над человеком, оба поэта не были фаталистами. Сделан парадоксальный вывод: неизбежное течение обстоятельств не должно мешать активным действиям героев, их вмешательству в ход жизни, умению вести борьбу. Пожалуй, самые «лермонтовские» строки Пушкина: Есть упоение в бою И бездны мрачной на краю. (Т. 2, с. 39). В стихотворении “Сонет” поэт пишет: “Я памятью живу с увядшими мечтами, виденья прежних лет толпятся предо мной, и образ твой меж них, как месяц в час ночной, между бродящими блистает облаками.” Поэт пытается противопоставить унылой действительности свои идеальные воззрения. В этом отличие любовной лирики Лермонтова от любовной лирики Пушкина. У Пушкина любовь, как божественный дар, радостна и светла. Он не привносит неразрешимого трагизма в свои лирические стихи, у него любовь – всего лишь миг прекрасного, чарующего, возвышенного. Он более реалистичен и жизнерадостен в своих стихах, хотя и у него порой проступают пессимистические нотки. В стихотворениях Лермонтова любовь – чувство высокое, светлое, поэтическое, но всегда неразделенное или утраченное. «Герой нашего времени» заканчивается «Фаталистом» – единственной новеллой, где Печорин оказывается подлинным героем: он обезоруживает убийцу, спасая от гибели других людей. Печорин записал в своем дневнике, что «вздумал испытать судьбу», и заметил: «…я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает». Всем очевидна зависимость «Героя нашего времени» от «Евгения Онегина». Животрепещущий вопрос о реализации своей жизни, самоосуществлении поставлен Лермонтовым еще резче, чем в «Евгении Онегине»: состояние общества определяется степенью раскрытия возможностей человека.
Екатерина Сушкова
Еще одни любовные отношения связывают Лермонтова уже со взрослой светской дамой Екатериной Александровной Сушковой. В 1830 году ей он посвящает целый цикл своих стихотворений. Любовная лирика Лермонтова оказалась в новой страдальческой фазе. Но Сушкова поначалу не воспринимала влюбленного в нее Лермонтова и, благосклонно слушая стихи-посвящения, не скрывала насмешливого отношения к их автору. А Лермонтов мог часами спорить с ней до слез, дабы доказать свою правоту.
Одно из стихотворений — «Нищий», другое — «К Сушковой», или «Зови надежду сновиденьем…» и т. д. Везде он признается ей в любви и просто зачарован ею. Ровно год длился их роман, с 1830 по 1831 год. Сушкова была его московской знакомой, с которой часто виделся в подмосковной усадьбе у своих родственников Столыпиных. Как жениха она его не рассматривала, но прошло пять лет, и Лермонтов появился возле нее уже бравым гусаром. Прознав, что она собирается выйти замуж за его друга Лопухина, он ведет себя так искусно и хитро, что пленяет сердце красавицы и тем самым компрометирует ее в глазах окружающих. А потом признается ей в том, что никогда не любил. В итоге они прощаются. Лермонтов рад тому, что отомстил за свою любовь и насмешки. Скорее всего, эта самая темная страница его биографии появилась из-за юнкерского воспитания и желания всегда быть на пьедестале.
История их отношений хорошо отображена в незаконченном романе «Княгиня Лиговская» (1935 г.), там прототипом Сушковой выступает Елизавета Негурова.
Екатерина Быховец
Быховец Екатерина Григорьевна была дальней родственницей Лермонтова. Скорее всего, он познакомился с ней в доме у тетки, М. Е. Быховец, в период с 1838 по 1841 год. По мнению Екатерины Григорьевны, она напоминала Лермонтову Лопухину, видимо, поэтому он посвящает ей стихотворение «Нет, не тебя так пылко я люблю…». Так постепенно утрачивает свою силу любовная лирика Лермонтова, стихи еще сильнее наводят тоску об утраченных чувствах, жизнь великого гения подходит к концу.
Быховец имела много поклонников, причем из окружения поэта. Он имела смуглый цвет лица и карие очи. Она говорила, что Лермонтов не любил танцевать, но был очень веселым. Однако с ней он был настоящим и почти всегда грустил. Скорее всего, это было предчувствием надвигающейся беды. С ним Екатерина Григорьевна была и в день дуэли, у нее на глазах прошли последние минуты великого поэта. Потом Быховец писала в своих воспоминаниях, что утром они беседовали, а потом ездили с Лермонтовым и общими друзьями на пикник.
Значимость любовной лирики
Любовная лирика Лермонтова отличается своей неповторимой красотой и глубиной. Поэт на протяжении всего своего творческого пути нежно и бережно воспевает любовные чувства. Многие произведения и стихи, написанные поэтом, адресованы реальным прототипам красавиц, к которым воспылал поэт неугасаемым чувством. В своих стихотворениях Михаил Юрьевич не только отражал свою радостную влюбленность, но и страдания от неразделенного чувства. Поэтому тема любовной лирики была так важна и значима для поэта. Многие написанные произведения не имели подписи, а значит, их героини играли не последнюю роль в жизни поэта.
До творчества М. Ю. Лермонтова любовь в литературе имела какое-т обыденное положение. Творчество в любовной сфере, которое создавал поэт, наполняло любовные переживания новыми звуками и красками. Особенно много произведений поэт написал под гнетом чувства любовного разочарования и драматизма. И это не случайно. Если познакомиться с биографическими данными Лермонтова, то можно увидеть множество трагических и горьких моментов, что и отразилось в творчестве.
Любовные произведения Лермонтова относят человека в другой мир, наполненный ощущениями свободной любви. Во многих романтических произведениях автор описывает проявления взаимного счастья, так не хватавшего ему самому в суровой реальности. В своих лирических произведениях поэт описывает не только неповторимое ощущение гармонии с окружающем миром, но и противоречия, возникающие в его душе против несправедливости общества и существующего государственного уклада.
Роковая любовная лирика М. Ю. Лермонтова
В одесской газете потом напишут, что «15 июля 1841 года, в 5 часов вечера, разразилась сильнейшая буря с громом и молниею». Именно в это время между горами Бештау и Машуком будет убит Лермонтов. Пуля из револьвера Мартынова пройдет сквозь сердце поэта. Одна из версий причин дуэли — насмешки Лермонтова над свои другом Мартыновым и его сестрой Натальей Соломоновной, которую поэт якобы карикатурно изобразил в знаменитом произведении «Герой нашего времени». А она была сильно увлечена им и думала, что это взаимно. В этой повести он как будто предрек свою судьбу.
