О первом томе
Первый том романа «Война и мир» описывает события 1805 года. В нем Толстой задает систему координат всего произведения через противопоставление военной и мирной жизни. Первая часть тома включает описания жизни героев в Москве, Петербурге и Лысых Горах. Вторая – военные действия в Австрии и Шенграбенское сражение. Третья часть разделена на «мирные» и следующие за ними «военные» главы, завершающиеся центральным и наиболее ярким эпизодом всего тома – битвой под Аустерлицем.
Для ознакомления с ключевыми событиями произведения, рекомендуем прочитать онлайн краткое содержание 1 тома «Война и мир» по частям и главам.
Серым цветом выделены важные цитаты, это поможет понять лучше суть первого тома романа.
Война и мир. Том 2. Часть 1. Глава 16
Лев Толстой
XVI Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему. – Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына. «Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу. – Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно. – Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли? – Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи. – Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди. – Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай. – Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван. – Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается. Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что‑то. – Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого. – Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал. В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери. – Мама!… Мама!… он мне сделал… – Что сделал? – Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки. – Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка. – Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»… Графиня пожала плечами. – Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё. – Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа. – Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом! – Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него. – Ну, так так и скажи ему. – Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата? – Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь. – Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал. – Ну всё‑таки надо отказать. – Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый. – Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать. – Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу. – Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу. – Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов. – Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках! – Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить. Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним. – Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа. – Г’афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что‑то еще и запнулся. Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать. – Г’афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво’ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п’ощайте, г’афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты. На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции. После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень. Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее. Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше. Продолжение, начало в печатном «Ликбезе» № 4-7, 10-18 и в электронном «Ликбезе» № 4-85, 87, 89, 91.
К списку номеров журнала «ЛИКБЕЗ» | К содержанию номера
Краткое содержание 1 тома
Часть 1
Глава 1
События первой части первого тома романа «Война и мир» происходят в 1805 году в Петербурге. Фрейлина и приближенная императрицы Марии Федоровны Анна Павловна Шерер, не смотря на свой грипп, принимает у себя гостей. Одним из первых гостей она встречает князя Василия Курагина. Их разговор постепенно от обсуждения ужасающих действий Антихриста-Наполеона и светских сплетен переходит к темам задушевным. Анна Павловна говорит князю, что неплохо бы женить его сына Анатоля – «беспокойного дурака». Женщина тут же предлагает подходящую кандидатуру – свою родственницу княжну Болконскую, живущую со скупым, но богатым отцом.
Глава 2
К Шерер съезжаются многие видные люди Петербурга: князь Василий Курагин, его дочь, прекрасная Элен, его сын Ипполит, супруги Болконские – князь Андрей и его жена, беременная молодая княгиня Лиза, известная как самая обворожительная женщина в Петербурге, и другие.
Появляется и Пьер Безухов – «массивный, толстый молодой человек со стриженою головой, в очках» с наблюдательным, умным и естественным взглядом. Пьер был незаконным сыном графа Безухова, находившегося при смерти в Москве. Молодой человек недавно вернулся из-за границы и впервые был в обществе.
Глава 3
Анна Павловна внимательно следит за атмосферой вечера, что раскрывает в ней женщину, умеющую держаться в свете, умело «сервируя» редких гостей более частым посетителям как «что-то сверхъестественно утонченное». Автор подробно описывает очарование Элен, подчеркивая белизну ее полных плеч и внешнюю красоту, лишенную кокетства.
Глава 4
В гостиную входит Андрей Болконский – муж княгини Лизы. Анна Павловна тут же спрашивает у него о его намерении отправиться на войну, уточняя, где в это время будет находиться его жена. Андрей ответил, что собирается отправить ее в деревню к отцу.
Болконский рад видеть Пьера, сообщая тому, что Пьер может приезжать к ним в гости, когда хочет, не спрашивая заранее об этом.
Князь Василий и Элен собираются уезжать. Пьер не скрывает восхищения проходящей мимо него Элен, поэтому князь просит Анну Павловну научить юношу вести себя в обществе.
Глава 5
На выходе к князю Василию подошла пожилая дама – Друбецкая Анна Михайловна, до этого сидевшая с тетушкой фрейлины. Женщина, пытаясь использовать былой шарм, просит, чтобы мужчина устроил ее сына Бориса в гвардию.
Во время разговора о политике Пьер высказывается о революции как о великом деле, идя наперекор другим гостям, которые считают действия Наполеона ужасающими. Юноша не смог до конца отстоять свое мнение, но его поддержал Андрей Болконский.
Главы 6-9
Пьер у Болконских. Андрей предлагает не определившемуся в карьере Пьеру попробовать себя в военной службе, но Пьер считает войну против Наполеона, величайшего человека, неразумным делом. Пьер спрашивает, зачем Болконский идет на войну, на что тот отвечает: «Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь — не по мне!».
В откровенном разговоре, Андрей говорит Пьеру, чтобы тот никогда не женился, пока окончательно не узнает свою будущую жену: «А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам». Он очень жалеет, что женился, хотя Лиза и прекрасная женщина. Болконский считает, что стремительный взлет Наполеона случился только благодаря тому, что Наполеон не связан женщиной. Пьера поражает сказанное Андреем, ведь князь является для него неким идеалом.
Покинув Андрея, Пьер едет кутить к Курагиным, хотя обещал князю Андрею не ездить в их общество.
Главы 10-13
Москва. Ростовы празднуют именины матери и младшей дочери – двух Наталий. Женщины сплетничают о болезни графа Безухова и поведении его сына Пьера. Молодой человек ввязался в дурную компанию: последний его кутеж привел к тому, что Пьера выслали из Петербурга в Москву. Женщины гадают, кто станет наследником богатства Безухова: Пьер или прямой наследник графа – князь Василий.
Старый граф Ростов говорит, что Николай, их старший сын, собирается бросить университет, решив идти с другом воевать. Николай отвечает, что действительно чувствует тягу к военной службе.
Наташа («черноглазая, с большим ртом, не сказать, чтобы красивая, но живая девочка, со своими детскими открытыми плечиками»), случайно увидев поцелуй Сони (племянницы графа) и Николая, зовет Бориса (сына Друбецкой) и сама целует его. Борис признается девочке в любви, и они договариваются о свадьбе, когда ей исполнится 16.
Главы 14-15
Вера, увидев воркующих Соню с Николаем и Наташу с Борисом, отчитывает, что дурно бегать за молодым человеком, старается всячески задеть молодых людей. Это всех огорчает, и они уходят, но Вера остается довольна.
Анна Михайловна Друбецкая рассказывает графине Ростовой, что князь Василий устроил ее сына в гвардию, но у нее нет денег даже на обмундирование для сына. Друбецкая надеется лишь на милость крестного отца Бориса – графа Кирилла Владимировича Безухова – и решает сейчас же его навестить. Анна Михайловна просит сына «будь мил, как ты умеешь быть» по отношению к графу, но он считает, что это будет унизительно.
Глава 16
Пьер выслан за дебош из Петербурга: он с Курагиным и Долоховым, взяв медведя, поехали к актрисам, а когда появился квартальный, чтобы их успокоить, Пьер участвовал в связывании квартального с медведем. Пьер несколько дней как живет в доме у отца, в Москве, до конца не понимая, зачем он там находится и насколько тяжело состояние Безухова. Все три княжны (племянницы Безухова) не рады приезду Пьера. Прибывший вскоре к графу князь Василий предупреждает Пьера, что если он будет себя вести здесь так же дурно, как и в Петербурге, то кончит очень плохо.
Собираясь передать приглашение от Ростовых на именины, Борис заходит к Пьеру и застает того за детским занятием: молодой человек со шпагой представляет себя Наполеоном. Пьер не сразу узнает Бориса, по ошибке принимая его за сына Ростовых. Во время разговора Борис уверяет его, что не претендует (хотя и является крестником старого Безухова) на богатство графа и даже готов отказаться от возможного наследства. Пьер считает Бориса удивительным человеком и надеется, что они познакомятся ближе.
Глава 17
Ростова, огорченная проблемами подруги, попросила у мужа 500 рублей и, когда Анна Михайловна вернулась, отдает ей деньги.
Главы 18-20
Праздник у Ростовых. Пока ожидают крестную Наташи – Марью Дмитриевну Ахросимову – резкую и прямолинейную женщину, в кабинете Ростова двоюродный брат графини Шиншин и эгоистичный гвардейский офицер Берг спорят о преимуществах и выгоде службы в кавалерии перед пехотой. Шиншин подшучивает над Бергом.
Пьер, приехавший перед самым обедом, чувствует себя неловко, садится посередине гостиной, мешая гостям ходить, от стеснения не может вести беседу, постоянно словно кого-то высматривая в толпе. В это время все оценивают, как такой увалень мог участвовать в затее с медведем, о которой судачили сплетники.
За обедом мужчины говорили о войне с Наполеоном и о манифесте, которым эту войну объявили. Полковник утверждает, что только благодаря войне можно сохранить безопасность империи, Шиншин не согласен, тогда полковник обращается за поддержкой к Николаю Ростову. Юноша соглашается с мнением, что «русские должны умирать или побеждать», но понимает всю напыщенность своей реплики.
Главы 21-24
У графа Безухова случился шестой удар, после которого доктора объявили, что надежды на выздоровление больше нет – скорее всего, больной умрет ночью. Начались приготовления к соборованию (одно из семи таинств, дарующее прощение грехов, если больной уже не в состоянии исповедаться).
Князь Василий узнает от княжны Екатерины Семеновны, что письмо, в котором граф просит усыновить Пьера, находится в мозаиковом портфеле у графа под подушкой.
Пьер и Анна Михайловна приезжают в дом Безухова. Направляясь в комнату к умирающему, Пьер не понимает, зачем он туда идет и стоит ли вообще появляться в покоях отца. Во время соборования графа Василий и Екатерина незаметно забирают портфель с бумагами. Видя умирающего Безухова, Пьер наконец понял, насколько отец близок к смерти.
В приемной Анна Михайловна замечает, что княжна что-то прячет и пытается отобрать портфель у Екатерины. В разгар ссоры средняя княжна сообщила, что граф умер. Все огорчены смертью Безухова. На следующее утро Анна Михайловна говорит Пьеру, что его отец обещал помочь Борису и она надеется на исполнение воли графа.
Глава 25
Имение Николая Андреевича Болконского, человека строгого, считающего основными человеческими пороками «праздность и суеверие», располагалось в Лысых Горах. Он сам воспитывал дочь Марью и со всем окружающими был требовательно-резок, поэтому его все боялись и слушались.
Андрей Болконский с женой Лизой приезжают в имение к Николаю Болконскому. Андрей рассказывает отцу о грядущей военной кампании, в ответ встречает явное недовольство. Старший Болконский против участия России в войне. Он считает, что Бонапарт – «ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых». Андрей не соглашается с отцом, ведь Наполеон – его идеал. Разозлившись на упрямство сына, старый князь кричит ему, чтобы ступал к своему Бонапарту.
Андрей готовится к отъезду. Мужчину мучают смешанные чувства. Марья, сестра Андрея, просит брата надеть «старинный образок спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы» и благословляет его образом.
Андрей просит старого князя позаботиться о жене Лизе. Николай Андреевич, хотя и кажется строгим, передает рекомендательное письмо Кутузову. При этом, прощаясь с сыном, он гооворит: «Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет… А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно!» . Попрощавшись с Лизой и княжной Марьей, Андрей уезжает.
Часть 2
Глава 1
Начало второй части первого тома датируется осенью 1805 года, русские войска находятся у крепости Браунау, где размещается главная квартира главнокомандующего Кутузова. К Кутузову приезжает член гофкригсрата (придворного военного совета Австрии) из Вены с требованием присоединить русскую армию с австрийскими войсками под предводительством Фердинанда и Мака. Кутузов считает подобное соединение невыгодным для русской армии, находящейся в плачевном состоянии после похода к Браунау.
Кутузов приказывает подготовить солдат к осмотру в походном обмундировании. Во время длительного похода солдаты изрядно износились, их обувь была разбита. Один из солдат был одет в отличной от всех шинели – это был разжалованный (за историю с медведем) Долохов. Генерал кричит на мужчину, чтобы тот немедленно переоделся, но Долохов отвечает, что «обязан исполнять приказания, но не обязан переносить оскорбления». Генералу приходится попросить его переодеться.
Главы 2-7
Приходит известие о поражении австрийской армии (союзника Российской Империи) под предводительством генерала Мака. Узнав об этом, Болконский невольно рад, что самонадеянные австрийцы посрамлены и вскоре он сможет проявить себя в бою.
В Павлоградском полку служит Николай Ростов, юнкер гусарского полка, живя у немецкого крестьянина (милого мужчины, с которым они всегда радостно здороваются без особых на то причин) с эскадронным командиром Васькой Денисовым. В один из день у Денисова пропадают деньги. Ростов выясняет, что вором оказался поручик Телянин и разоблачает его при других офицерах. Это приводит к ссоре Николая с полковым командиром. Офицеры советуют Ростову извиниться, ведь иначе пострадает честь полка. Николай все понимает, однако, как мальчишка, не может, и Телянина исключают из полка.
Главы 8-9
«Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23-го октября русские войска переходили реку Энс». Французы начинают обстрел моста, и начальник арьергарда (тыловая часть войска) приказывает поджечь мост. Ростов, смотря на пылающий мост, думает о жизни: «И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни — всё слилось в одно болезненно-тревожное впечатление».
Армия Кутузова переходит на левый берег Дуная, сделав реку естественной преградой на пути французов.
Главы 10-13
Андрей Болконский останавливается в Брюнне у знакомого дипломата Билибина, который знакомит его с другими русскими дипломатами – «своим» кругом.
Болконский возвращается обратно к армии. Войска беспорядочно и поспешно отступают, по дороге разбросаны мешавшие повозки, офицеры бесцельно ездят по дороге. Наблюдая за этим неорганизованным действом, Болконский думает: «Вот оно, милое, православное воинство». Его раздражает, что всё вокруг так не похоже на его мечты о великом подвиге, который он должен совершить.
В штабе главнокомандующего беспокойство и тревога, так как не ясно, нужно отступать или сражаться. Кутузов отправляет небольшой отряд Багратиона задержать наступление французских войск, обеспечить отход русских.
Главы 14-16
Кутузов получает известие, что положение русской армии безвыходное и посылает Багратиона с четырехтысячным авангардом к Голлабрунну для удерживания французов между Веной и Цнаймом. Сам же направляет войско к Цнайму.
Французский маршал Мюрат предлагает Кутузову перемирие. Главнокомандующий соглашается, ведь это шанс спасти русскую армию, продвинув во время перемирия войска к Цнайму. Однако Наполеон раскрывает замыслы Кутузова и приказывает разорвать перемирие. Бонапарт отправляется к войску Багратиона, чтобы разбить его и всю русскую армию.
Настояв на своем переводе в отряд Багратиона, князь Андрей является к главнокомандующему. Осматривая войска, Болконский замечает, что чем дальше от границы с французами, тем более расслаблены солдаты. Князь делает зарисовку плана расположения русских и французских войск.
Главы 17-19
Шенграбенское сражение. Болконский чувствует особое оживление, которое также читалось на лицах солдат и офицеров: «Началось! Вот оно! Страшно и весело!».
Багратион находится на правом фланге. Начинается близкое сражение, первые раненые. Багратион, желая поднять боевой дух солдат, спустившись с коня, сам ведет их в атаку.
Ростов, находясь на фронте, радовался, что сейчас окажется в сражении, но почти сразу убивают его лошадь. Оказавшись на земле, он не может выстрелить во француза и просто бросает в противника пистолетом. Раненый в руку Николай Ростов убежал к кустам «не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом».
Главы 20-21
Русская пехота застигнута врасплох французами в лесу. Полковой командир бесполезно пытается остановить разбегающихся в разные стороны солдат. Внезапно французов оттесняет рота Тимохина, оказавшаяся незамеченной врагом. Про батарею капитана Тушина («небольшого сутуловатого офицера» с негероической внешностью), руководящего на переднем фланге, забыли. Андрей Болконский едва успевает передать Тушину приказ немедленно отступать.
По дороге подбирают раненых, в том числе и Николая Ростова. Лежа на повозке, «он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом и заботою семьи». «И зачем я пошел сюда!» – думал он.
Часть 3
Глава 1
В третьей части первого тома Пьер получает наследство отца. Князь Василий собирается женить Пьера на своей дочери Элен, так как считает это брак выгодным, прежде всего для себя, ведь молодой человек теперь очень богат. Князь устраивает Пьера камер-юнкером и настаивает на том, чтобы он отправлялся с ним в Петербург. Пьер останавливается у Курагиных. Общество, родственники и знакомые полностью изменили свое отношение к Пьеру после получения им наследства графа, теперь его слова и действия все находили милыми.
На вечере у Шеррер Пьер и Элен остаются наедине, беседуя. Пьер очарован мраморной красотой и прелестным телом Элен, хотя чувствовал, что в этой красоте есть что-то порочное. Возвратившись домой, Безухов долго думает об Элен, мечтая, «как она будет его женой, как она может полюбить его», хотя и мысли его неоднозначны: «Но она глупа, я сам говорил, что она глупа. Что-то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что-то запрещенное».
Глава 2
Несмотря на свое решение уехать от Курагиных, Пьер долгое время живет у них. В «свете» все более связывают молодых людей как будущих супругов.
В день именин Элен они остаются наедине. Пьер сильно нервничает, однако, взяв себя в руки, признается девушке в любви. Через полтора месяца молодые повенчались и переехали в заново «отделанный» дом Безуховых.
Главы 3-5
В Лысые Горы приезжают князь Василий с сыном Анатолем. Старому Болконскому не нравится Василий, поэтому он не рад гостям. Марья, собираясь знакомиться с Анатолем, очень волнуется, опасаясь, что она ему не понравится, но Лиза ее успокаивает.
Марья очарована красотой и мужественностью Анатоля. Мужчина же совершенно не думает о девушке, ему более интересна хорошенькая француженка, компаньонка Бурьен. Старому князю очень трудно дать разрешение на свадьбу, ведь для него расставание с Марьей немыслимо, но он все же расспрашивает обо всём Анатоля, изучая его.
После вечера Марья думает об Анатоле, но, увидев м-ль Бурьен в объятиях Анатоля и узнав, что Бурьен влюблена в него, отказывается выйти замуж. «Мое призвание другое», — думала Марья – «Мое призвание — быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования».
Главы 6-7
Николай Ростов приезжает к Борису Друбецкому в гвардейский лагерь, находящийся рядом, за деньгами и письмами от родных. Они очень рады видеть друг друга и обсуждают военные дела. Николай, сильно приукрашивая, рассказывает, как участвовал в сражении и был ранен. К ним присоединяется Андрей Болконский, Николай при нем говорит, что штабные, отсиживаясь в тылу, «получают награды, ничего не делая». Андрей корректно осаживает его прыть. На обратной дороге Николая терзают смешанные чувства по отношению к Болконскому.
Главы 8-10
Императоры Франц и Александр I проводят смотр австрийских и русских войск. Николай Ростов находится в первых рядах русской армии. Увидев императора Александра, проезжающего мимо и приветствующего войско, юноша ощущает любовь, обожание и восторг по отношению к государю. За участие в Шенграбенском сражении Николая награждают Георгиевским крестом и производят в корнеты.
Русские одержали победу в Вишау, захватив эскадрон французов. Ростов вновь видит императора. Восхищенный государем, Николай мечтает умереть за него. Подобные настроения были у многих перед Аустерлицким сражением.
Борис Друбецкой отправляется к Болконскому в Ольмюц. Юноша становится свидетелем того, насколько зависят его командиры от воли других, более важных людей в штатском: «Вот эти-то люди решают судьбы народов» – говорит ему Андрей. «Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал маленькою, покорною и ничтожной» частью».
Главы 11-12
Французский парламентер Савари передает предложение о встрече Александра с Наполеоном. Император, отказав в личном свидании, отправляет к Бонапарту Долгорукого. Вернувшись, Долгорукий говорит, что после встречи с Бонапартом убедился: Наполеон более всего опасается генерального сражения.
Обсуждение необходимости начать сражение под Аустерлицем. Кутузов предлагает пока подождать, но все недовольны этим решением. После обсуждения князь Андрей спрашивает мнение Кутузова о грядущем сражении, главнокомандующий считает, что русских ожидает поражение.
Заседание военного совета. Полным распорядителем будущего сражения назначен Вейротер: «он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал», «имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый». Кутузов засыпает во время заседания. Вейротер читает диспозицию (расположение войск перед боем) Аустерлицкого сражения. Ланжерон утверждает, что диспозиция слишком сложная и ее будет трудно осуществить. Андрей хотел высказать свой план, но Кутузов, проснувшись, прерывает заседание, говоря, что ничего менять уже не будут. Ночью Болконский думает о том, что на все готов ради славы и должен проявить себя в сражении: «Смерть, раны, потеря семьи – ничто мне не страшно».
Главы 13-17
Начало Аустерлицкого сражения. В 5 утра началось движение русских колонн. Стоял сильный туман и дым от костров, за которым не было видно окружающих и направления. В движении происходит беспорядок. По причине смещения австрийцев вправо произошла сильная путаница.
Кутузов становится во главе 4-й колонны и ведет ее. Главнокомандующий мрачен, так как сразу увидел путаницу в движении войска. Перед битвой император спрашивает у Кутузова, почему сражение еще не началось, на что старый главнокомандующий отвечает: «Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном Лугу». Перед началом сражения Болконский твердо уверен, что «нынче был день его Тулона», то есть день, который его возвысит, прославит. Сквозь рассеивающийся туман русские видят французские войска намного ближе, чем ожидали, разбивают строй и бегут от противника. Кутузов приказывает остановить их, и князь Андрей, держа в руках знамя, бежит вперед, ведя за собою батальон.
На правом фланге, которым командует Багратион, в 9 часов еще ничего не начинается, поэтому командующий посылает Ростова к главнокомандующему или царю за распоряжением начать военные действия, хотя и знает, что это бессмысленно: расстояние слишком большое. Ростов, продвигаясь по русскому фронту, не верит, что враг уже практически у них в тылу.
Около деревни Праца Ростов находит лишь расстроенные толпы русских. За деревней Гостиерадек Ростов наконец увидел государя, но не решился к нему подойти. В это время капитан фон Толь, увидев бледного Александра, помогает ему перейти канаву, за что император жмет ему руку. Ростов сожалеет о своей нерешительности и едет к штабу Кутузова.
В пятом часу в Аустерлицком сражении русские проиграли по всем пунктам. Русские отступают. На плотине Аугеста их настигает артиллерийская канонада французов. Солдаты пытаются продвинуться, идя по мертвым. Долохов прыгает с плотины на лед, за ним бегут другие, но лед не выдерживает, все тонут.
Глава 19
На Праценской горе лежит раненый Болконский, истекая кровью и сам того не замечая тихо стонет, к вечеру впадает в забытье. Очнувшись от жгучей боли, он вновь почувствовал себя живым, думая о высоком аустерлицком небе и о том, что «ничего, ничего не знал до сих пор».
Внезапно слышится топот приближающихся французов, среди них и Наполеон. Бонапарт хвалит своих воинов, смотря на убитых и раненых. Увидев Болконского, он говорит, что его смерть прекрасна, тогда как для Андрея все это не имело значения: «Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками». Бонапарт замечает, что Болконский жив и приказывает отнести его в перевязочный пункт.
Вместе с другими ранеными мужчина остается на попечении местного населения. В бреду ему видятся тихие картины жизни и счастья в Лысых Горах, которые разрушает маленький Наполеон. Доктор утверждает, что бред Болконского завершится скорее смертью, чем выздоровлением.
Лев Толстой — Война и мир. Том 1
1 …
prose_classic Лев Николаевич Толстой Война и мир. Том 1
Лев Толстой
Война и Мир
Том 1
1867 ru ru Vitmaier Sergei Chumakov adeptt FB Tools; emeditor, FB Editor v2.0 2009-12-14 https://www.lib.ru DED55A5F-C667-46EB-800A-7E0179CDBF75 2.01
v 1.0 — создание fb2 Vitmaier
2.0 — 26 дек 2006 — изменения в форматировании
2.01 — генеральная уборка и небольшая вычитка by adeptt — декабрь 2009 г.
Лев Николаевич Толстой
ВОЙНА И МИР
Том 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
— Еh bien, mon prince. Genes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Buonaparte. Non, je vous previens, que si vous ne me dites pas, que nous avons la guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocites de cet Antichrist (ma parole, j’y crois) — je ne vous connais plus, vous n’etes plus mon ami, vous n’etes plus мой верный раб, comme vous dites. [Ну, что, князь, Генуа и Лукка стали не больше, как поместьями фамилии Бонапарте. Нет, я вас предупреждаю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы еще позволите себе защищать все гадости, все ужасы этого Антихриста (право, я верю, что он Антихрист) — я вас больше не знаю, вы уж не друг мой, вы уж не мой верный раб, как вы говорите. ] Ну, здравствуйте, здравствуйте. Je vois que je vous fais peur, [Я вижу, что я вас пугаю, ] садитесь и рассказывайте.
Так говорила в июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер, фрейлина и приближенная императрицы Марии Феодоровны, встречая важного и чиновного князя Василия, первого приехавшего на ее вечер. Анна Павловна кашляла несколько дней, у нее был грипп, как она говорила (грипп был тогда новое слово, употреблявшееся только редкими). В записочках, разосланных утром с красным лакеем, было написано без различия во всех:
«Si vous n’avez rien de mieux a faire, M. le comte (или mon prince), et si la perspective de passer la soiree chez une pauvre malade ne vous effraye pas trop, je serai charmee de vous voir chez moi entre 7 et 10 heures. Annette Scherer».
[Если y вас, граф (или князь), нет в виду ничего лучшего и если перспектива вечера у бедной больной не слишком вас пугает, то я буду очень рада видеть вас нынче у себя между семью и десятью часами. Анна Шерер. ]
— Dieu, quelle virulente sortie [О! какое жестокое нападение!] — отвечал, нисколько не смутясь такою встречей, вошедший князь, в придворном, шитом мундире, в чулках, башмаках, при звездах, с светлым выражением плоского лица. Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуся в свете и при дворе значительному человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее руку, подставив ей свою надушенную и сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
— Avant tout dites moi, comment vous allez, chere amie? [Прежде всего скажите, как ваше здоровье?] Успокойте друга, — сказал он, не изменяя голоса и тоном, в котором из-за приличия и участия просвечивало равнодушие и даже насмешка.
— Как можно быть здоровой… когда нравственно страдаешь? Разве можно оставаться спокойною в наше время, когда есть у человека чувство? — сказала Анна Павловна. — Вы весь вечер у меня, надеюсь?
— А праздник английского посланника? Нынче середа. Мне надо показаться там, — сказал князь. — Дочь заедет за мной и повезет меня.
— Я думала, что нынешний праздник отменен. Je vous avoue que toutes ces fetes et tous ces feux d’artifice commencent a devenir insipides. [Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны. ]
— Ежели бы знали, что вы этого хотите, праздник бы отменили, — сказал князь, по привычке, как заведенные часы, говоря вещи, которым он и не хотел, чтобы верили.
— Ne me tourmentez pas. Eh bien, qu’a-t-on decide par rapport a la depeche de Novosiizoff? Vous savez tout. [Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцова? Вы все знаете. ]
— Как вам сказать? — сказал князь холодным, скучающим тоном. — Qu’a-t-on decide? On a decide que Buonaparte a brule ses vaisseaux, et je crois que nous sommes en train de bruler les notres. [Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли; и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши. ] — Князь Василий говорил всегда лениво, как актер говорит роль старой пиесы. Анна Павловна Шерер, напротив, несмотря на свои сорок лет, была преисполнена оживления и порывов.
Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
— Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n’est qu’un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии — только западня. ] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!.. — Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
— Я думаю, — сказал князь улыбаясь, — что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
— Сейчас. A propos, — прибавила она, опять успокоиваясь, — нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, — виконт Мортемар, ] он в родстве с Монморанси чрез Роганов, ] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l’abbe Morio: [аббат Морио: ] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
— А! Я очень рад буду, — сказал князь. — Скажите, — прибавил он, как будто только что вспомнив что-то и особенно-небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, — правда, что l’imperatrice-mere [императрица-мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C’est un pauvre sire, ce baron, a ce qu’il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность. ] — Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
— Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l’imperatrice-mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице-матери ее сестрою, ] — только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d’estime, [много уважения, ] и опять взгляд ее подернулся грустью.
1 …
Конец ознакомительного отрывка ПОНРАВИЛАСЬ КНИГА?
Эта книга стоит меньше чем чашка кофе! УЗНАТЬ ЦЕНУ
Итоги первого тома
Даже в кратком пересказе первого тома «Войны и мира» противопоставление войны и мира прослеживается не только на структурном уровне романа, но и через события. Так, «мирные» разделы происходят исключительно в России, «военные» – в Европе, при этом в «мирных» главах мы встречаемся с войной персонажей между собой (борьба за наследство Безухова»), а в «военных» – миром (дружеские отношения между немецким крестьянином и Николаем). Финал первого тома – Аустерлицкая битва – поражение не только русско-австрийской армии, но и конец веры героев в высшую идею войны.
Краткое содержание второго тома «Война и мир» >
Война и мир Том 1. Часть третья. Глава XVI
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дорога спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
— Посмотрите, посмотрите, — говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. — Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
— Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Чтò ж это? — послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову.
— Надо остановить апшеронцев, — закричал он, — ваше высокопревосходительство!
«ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой. Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, чтò делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
— Вы ранены? — спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
— Рана не здесь, а вот где! — сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих.
— Остановите их! — крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Войска бежали такою густою толпою, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенною более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
— Остановите этих мерзавцев! — задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат. Солдаты без команды стали стрелять.
— Ооох! — с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. — Болконский, — прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. — Болконский, — прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, — чтó ж это?
— Ребята, вперед! — крикнул он детски-пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
— Ура! — закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненною уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
«ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер-офицер батальона, подбежав взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20-ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, чтó происходило впереди его — на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, чтó они делали.
«Чтó они делают? — думал князь Андрей, глядя на них: — зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на-перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, чтó ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкою палкой кто-то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на чтó он смотрел.
«Чтó это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба — высокого неба, не ясного, но всё-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»
